1989-ый

– 1989 год. Вы – игрок «Жальгириса», один из лучших снайперов Европы. Как получили приглашение на Матч звезд?
– В том году НБА в первый и последний раз в своей истории пригласила игрока, который не являлся баскетболистом Ассоциации. Это приглашение вызвало в Америке большой резонанс, так как многие игроки десятилетиями ждали шанса поучаствовать в Матче звезд, особенно в конкурсе снайперов, а тут приехал какой-то иностранец… Здесь был еще другой момент: обычно на конкурс трехочковых приглашаются восемь человек, а мы были вдевятером, и я как бы считался дополнительным, но ничье место я не отбирал. Все-таки после Олимпиады 1988 года мы приблизились по уровню к НБА, сборная Союза еще раньше играла товарищеские матчи с «Атлантой Хоукс» и «Милуоки Бакс», и это был полезный опыт. Стали больше контактировать с комиссионером Дэвидом Стерном, у нас были хорошие отношения: и мои личные, и у Александра Яковлевича Гомельского. В итоге, появился такой проект. Казалось, что за нами никто тогда особо не следил, но баскетбольный мир следил за всеми, естественно, не осталась незамеченной и победа СССР в Сеуле. В виде исключения мне выпала большая честь стать первым игроком из не НБА-шного мира, которого пригласили на Матч звезд. Видимо, посчитали, что я в состоянии сразиться с лучшими снайперами Лиги, хотя было и много проблем.

– Какие именно проблемы?
– В первую очередь, трехочковая линия располагалась на метр дальше, что было для меня непривычно. Думаю, даже самый плохой снайпер НБА того времени имел преимущество перед лучшими спортсменами Европы, так как он каждый день бросал с такого расстояния, а для нас это было необычно. Мы играли в то время Кубок европейских чемпионов (современную Евролигу), а также чемпионат Советского Союза, так что для специальной подготовки времени не было.

– И все-таки как вы готовились к конкурсу?
– После двух тренировок в день я закрывался в зале и полночи бросал по кольцу с необходимого расстояния. Помогал мне Арунас Пакула, долгое время работавший в «Жальгирисе», человек в баскетболе весьма авторитетный, к сожалению, ныне покойный. Арунас подавал мне мячи, а я в 11 часов вечера пробовал забивать с такой дистанции. Сделал всего несколько тренировок, но, сами понимаете, надеяться на то, что за два раза ты сможешь бросать так же, как лучшие снайперы мира, было немного наивно, и я это прекрасно понимал. Возвращаясь в то время, могу сказать, что кроме оптимизма и желания ничего не было, я не был готов психологически. Одним словом, был очень большой недостаток опыта именно в таких соревнованиях.

– Что вам сказали в «Жальгирисе» одноклубники, тренеры, друзья, когда пришло приглашение из НБА?
– Рад был не только весь Союз, но и баскетбольный мир, не говоря уже о Литве. Друзья мне говорили: «Давай Курт, покажи им там», все как бы надеялись, но мы не приняли в расчет атмосферу, которую умеют делать американцы. Эта атмосфера невыигрышная, особенно, если в этом соку ты не варишься каких-то несколько лет, ведь даже заключая контракт с молодым игроком, они никогда не подписывают соглашение на один год, но минимум на три сезона. Философия такова: первый год они ничего от тебя не ждут, ты должен понять, о чем идет речь, ощутить, что такое НБА, второй год – переходный, а третий – уже игровой, ты освоился, понял, что к чему. То же самое можно говорить и об этих соревнованиях, туда нельзя просто так прийти и сразу выиграть. Думаю, даже великий Харламов не смог бы выступить на своем уровне, не имея должной подготовки. Все пожелали успеха, но, честно говоря, на выигрыш я не рассчитывал, ведь тягаться с такими грандами, как Крейг Ходжес, Дейл Эллис или Дэнни Эйндж, было очень сложно, до этого я их только по телевизору видел, и удивлялся тому, с каким высоким процентом они атакуют. Тот же Реджи Миллер из «Индианы», который потом стал суперзвездой и больше всех реализовал «трюльников» (из закончивших карьеру игроков).



Участники конкурса трехочковых

Верхний ряд: Римас Куртинайтис («Жальгирис», СССР), Дейл Эллис («Сиэтл Суперсоникс»), Реджи Миллер («Индиана Пэйсерс»), Крейг Ходжес («Чикаго Буллз»)

Нижний ряд: Майкл Адамс («Денвер Наггетс»), Дерек Харпер («Даллас Маверикс»), Джон Сандволд («Майами Хит»), Джеральд Хендерсон («Филадельфия Севенти Сиксерс»), Дэнни Эйндж («Бостон Селтикс»)

Поездка

– Как вы добирались до Хьюстона?
– Об этом следует рассказать отдельно. Все расходы по перелету, проживанию и т.д. на себя взяла НБА. В США я отправился с супругой, американцы хотели обеспечить максимальный комфорт. Нам купили билеты в бизнес-класс, что было для нас, советских людей, в диковинку, ведь мы никогда не летали в таких шикарных условиях. Как сейчас помню, это был «Боинг-747» компании «Люфтганза», которая славилась своим хорошим сервисом. Наши места располагались на втором этаже, где было практически все, что нужно. Это теперь мы все знаем, что это такое, но если сравнивать тот бизнес-класс и современный, то это небо и земля, совершенно другие услуги. Сейчас все сводится к минимуму, но тогда ты мог себе позволить все: как я шутил раньше, ты лежишь, а тебе в рот запихивают черную икру, лишь бы ты не вставал. По прилете в аэропорту меня ждал одетый по всей форме афроамериканец с большой табличкой «Римас Куртинайтис», а также был подан большой белый лимузин. Для меня это тоже было необычно, ведь кроме «Жигулей» и «Волги» в Союзе мы ничего и не видели. Так что перелет и встреча прошли на высочайшем уровне.

– Что было потом?
– Потом нас отвезли в гостиницу (название уже не помню), где жили все участники Матча звезд. Напротив гостиницы стоял пятиэтажный стеклянный дом, на котором постоянно показывали баскетбол. Проекторов было много, и когда ты ехал по вечернему городу, непрерывно крутили матчи НБА. В гостинице был стеклянный лифт, который мы тоже видели только в телевизоре. Поразило огромное число журналистов, наверное, со всех стран, и к моей персоне был повышенный интерес, ведь это экстраординарный случай в истории НБА. В итоге, первую ночь я не спал вообще, вторую не спал, так как были постоянные пресс-конференции, интервью, я постоянно во всем участвовал. Меня сопровождала ответственная за международные связи в НБА Ким Руни, моя компашка состояла из моей супруги, а также сестры и матери выдающегося американского легкоатлета Карла Льюиса. Мы должны были отвечать на сотни вопросов журналистов, что тоже являлось частью шоу, и ко мне относились так, будто я прилетел из космоса, ведь они не знали толком о Советском Союзе. Вопросы были самые разные: о карьере, личной жизни, баскетболе… Одним словом, поспать не удалось, плюс акклиматизация, поднятый ажиотаж. Зато я познакомился с игроками, которых видел только по телевизору, например с Чарльзом Баркли и Айзеей Томасом, ведь они были моими кумирами. Теперь же я мог с ними поговорить вживую. Кстати, они очень хорошо ко мне относились, постоянно подбадривали: «Молодец, давай, русский». Вообще, им удалось создать очень дружескую атмосферу, с постоянными шутками.

– То есть отголоски холодной войны до вас не доносились?
– Нет, такого не было совсем. Скажу откровенно, про эту холодную войну знали только в Союзе, потому что каждый вечер в программе «Время» говорилось: в Америке то, в Америке се, звездные войны… В США люди знают про другое: как пойти на работу, как заработать деньги, как построить дом, и этими глобальными проблемами они себе голову не забивали.

Арена «Астродом»

– Матч звезд прошел на огромной арене «Астродом» в присутствии 44,5 тысяч зрителей. Каковы остались впечатления?
– Безусловно, и арена, и сама атмосфера впечатлили. Мне дали потренироваться каких-то полчаса, параллельно шли разные шоу, но их подвинули, предоставив мне хоть какое-то время. Никакой подготовки не было вообще, я не выспался, сказался долгий перелет, тусовка, журналисты. Очень многое не укладывалось в голове. К тому же я никогда в жизни не волновался. Как я говорю, я все перепробовал: курил, пил, не курил и не пил, побывал в советской армии, только в тюрьме не был (тьфу-тьфу) и наркотики не употреблял, во всем остальном я был искушен. Но как только оказался в США, по телевидению постоянно говорили, что приехал русский, он вам сейчас покажет, будет учить американцев, как надо бросать, обстановка постоянно нагнеталась. Мой друг Альгимантас Павилонис рассказывал, что в НБА перед каким-то матчем был конкурс для болельщиков на миллион: нужно было забить трехочковый, и миллион твой. Так вот, вызвали одного из зала, дали ему минут десять потренироваться, и он почти все забил. Началось предматчевое шоу, этого человека вызвали из зала, и тут началось… Полчаса его спрашивали: «Вы, наверное, очень готовились, вы хотите этот миллион, вы о нем думаете, что вы на него купите…» Так этот бедный болельщик вышел, бросил и еле до щита добросил, потому что после такого давления очень сложно морально собраться. Вот под такой двухдневный прессинг попал и я: одни говорили, мы ему покажем, это не вам не Россия, другие видели Олимпиаду-1988 и знали меня.

– И вот, вы выходите на арену…
– Да, я вышел в зал, на арене 45 тысяч зрителей, а я выступал во второй паре с Дереком Харпером, поэтому время еще было. Я сел, положил ногу на ногу, стал смотреть, как бросают Хендерсон и Адамс, и вдруг почувствовал, как нога начала дергаться, а коленки задрожали. Думаю, в чем дело? Я никогда не испытывал такого прессинга, такого внутреннего давления, повышенной ответственности. Промелькнула мысль: «Я приехал из другого мира, один тут такой», но вообще не справился со своей задачей психологически, как говорят, перегорел еще до начала. Я мог забить самый нужный бросок с сиреной, и никогда так не волновался, даже если за противника болело 100 тысяч зрителей, я умел закрыться в колпак и абстрагироваться. Но в Хьюстоне меня выбили из этого ритма, я был вообще никакой.

– Вас поддерживали трибуны?
– Да, когда меня представили, болельщики захлопали, им ведь тоже было интересно, я был как марсианин, тем более годом ранее в Сеуле мы обыграли США в полуфинале, где я набрал 28 очков. Все это прекрасно знали и, между прочим, меня очень положительно встречали.

– Что почувствовали, когда все закончилось?
– В первую очередь, хочу остановиться на самом принципе конкурса трехочковых. Дается минута и пять станций по пять мячей на каждой, так я вообще за 51 секунду закончил свое выступление, это были самые скоротечные броски в моей жизни. Я бил на такой скорости, что просто-напросто не контролировал попадания. Это были мои первые соревнования по трехочковым, ведь в Европе еще такие конкурсы не проводились, мы этого не знали. Я не чувствовал времени и дистанции. Когда тренировался в Литве, то ставил стойки с мячами с левой стороны, так как мне удобнее бросать с левой руки, но в США все намного динамичнее и оперативнее, скорость бешеная, они не любят лишних пауз и остановок, поэтому и матчи НБА с большим количеством тайм-аутов и остановок смотрятся на одном дыхании. Я хотел спросить, можно ли мне подвинуть стойку и поставить с левой стороны, но едва я открыл рот, уже заиграла музыка, стартовал отсчет, и я с непривычной правой стал бросать, смазав все пять первых попыток. В итоге, получилось лишь девять попаданий. На тренировках все было отлично, набирал по 24 балла. Были игроки, которые даже не успевали выбросить пару мячей, настолько спокойно и неторопливо они делали свое дело.

– В итоге победителем конкурса трехочковых стал Дейл Эллис, который в финале обыграл Крейга Ходжеса.
– Да, и за этим я наблюдал уже как зритель. Не знаю, по какой причине не участвовал Ларри Берд, который три года подряд выигрывал в конкурсе трехочковых.



Хьюстон

– Удалось ли посмотреть сам Матч звезд?
– Нет, сразу после конкурса трехочковых (он прошел за день до самого Матча звезд) я поехал в аэропорт, а оттуда в Италию, где мы с «Жальгирисом» проводили матч Кубка европейских чемпионов против «Кнорра Виртуса». Времени не было совсем, чуть-чуть захватил в аэропорту, но не более того.

– Что запомнилось в Хьюстоне?
– Времени было не так много, но на улицу выйти удалось. Помню, накупил видеокассет с матчами НБА, а также новый клип Майкла Джексона “Smooth Criminal”, и буквально сразу обратно в гостиницу. В 2006 году в Хьюстоне вновь прошел Матч звезд, и я туда поехал уже как зритель.

Итоги

– Что вы вынесли для себя из этой поездки в США?
– Я рад, что судьба подарила мне такой шанс. Считаю, что это одно из самых больших достижений того времени, ведь в те времена из европейцев в НБА играл лишь один Детлеф Шремпф и еще пару человек со всего мира. Пусть мне не дали никакой медали, но я получил оценку своего таланта во всем баскетбольном мире.

– Следите ли вы за НБА сейчас?
– Смотрю некоторые игры, но начинаю, как правило, с серии плей-офф, ведь до нового года там интереса особого нет. При этом я смотрю не как простой зритель, а как тренер, и нахожу много нового для себя.

– Какой прогноз на Матч звезд 2014 года?
– Какой может быть прогноз, если это шоу? Бывает, даже неинтересно смотреть, ведь иногда игроки пытаются продемонстрировать какие-то выкрутасы, часто отдают мячи в аут. Думаю, непринципиально, кто победит, Восток или Запад, это праздник для всего баскетбольного мира. Стать победителем в конкурсе трехочковых или по броскам сверху – это уже личные амбиции, а в матче нет состязательного духа. Надеюсь, обе команды забьют сорок раз сверху, что нравится болельщикам. Я сам не раз играл в таких матчах, и знаю, как все происходит. Например, в Германии был один тренер (потом он отправился в «Сиэтл Суперсоникс»), который в 1990 году руководил командой иностранцев на Матче звезд. Так вот, на игру указание было такое: у нас нет лучших или худших, нам не нужна победа, мы играем, чтобы получить удовольствие, и делим броски поровну. Важен не результат, а сам процесс участия в этом празднике.

НБА и Германия

– У вас были предложения из НБА?
– Да, было предложение из «Миннесоты Тимбервулвз», но я поехал играть в Германию. В то время еще никто официально из Советского Союза не выезжал на Запад, пусть Могильный и сбежал в Америку с хоккеем, а Барышников с балетом, но легально никому этого не удавалось. По-моему, в 1987 году мы как раз играли с «Жальгирисом» турнир в немецком Хагене, и президент клуба Карл Брец предложил мне играть в его клубе, я согласился. Мы поговорили о каких-то финансах, но это не были большие деньги, хотя и не те 150 рублей, которые нам платил спорткомитет. Мы договорились, и свое слово я сдержал. Начался, как я говорю, путь Иисуса Христа… Надо было меня вытащить из СССР в Западную Германию, он приехал в спорткомитет, обошел всех чиновников, дошел до председателя спорткомитета, со всеми договорился, собрал кучу подписей. При этом нужно было договориться еще и с литовскими чиновниками, так как свой спорткомитет был и в Литве. Прошел примерно год, прежде чем были собраны все бумаги. После Сеульской Олимпиады мне пришли предложения и из Испании, где платили в пять раз больше, и из НБА, но я вынужден был отказать. Во-первых, я уже знал, что такое НБА, прежде всего, в физическом плане, а тогда соревноваться с американцами в «физике» было сложно, к тому же мне было 28 лет, и я считал, что время уже ушло. Во-вторых, я не мог подвести этого человека, который прошел такой долгий путь, чтобы собрать все документы. В итоге, я провел три замечательных года в Германии, мне подарили новый 190-й Мерседес, и я не имел никаких проблем ни в игровом, ни в бытовом плане. Более того, в третий год моего пребывания в «Хагене» клуб стал испытывать финансовые трудности, и не смог мне выплатить годовую зарплату, тогда Брец заплатил мне из своего кармана. Пусть я и потерял НБА, но порядочность всегда была на первом месте.

Я не могу жаловаться на свою карьеру и судьбу. Я испробовал все, и пусть даже не «пощупал» НБА, но через эту поездку в Хьюстон в феврале 1989-го я ощутил, что такое НБА изнутри. После этого проект по приглашению иностранцев завершился, так как было много недовольных.

– Какой команде НБА вы симпатизировали в то время?
– Конечно, это «Чикаго Буллз». На подъеме был Джордан, которые привнес новый стиль игры: умный и быстрый, а не то, что сейчас – кто больше забьет. Я много про него читал, слышал отзывы других игроков. Например, Родман говорил, что если ты не упал на мяч на площадке, тогда после игры в раздевалке будешь выслушивать полуторачасовую речь Джордана о том, как важен баскетбол и как важно бороться за каждый мяч. Думаю, Джордан – лучший игрок всех времен, правда, я не видел в деле Билла Рассела. Сейчас многие сравнивают Джордана с Кобе Брайантом, но я могу сказать, что Брайант и близко к нему не стоит. Возможно, немного к нему приближен Леброн Джеймс, но это игрок абсолютно другого плана. Я следил за прогрессом «Чикаго Буллз», но мне нравился Джордан не потому, что все его любили, а потому, что он этого действительно заслуживал.