Настолько они выложились в той игре и на всем первенстве в целом. К примеру, это касается форварда Никиты Моргунова, проведшего свой лучший турнир в карьере. Без его универсализма нашей команде пришлось бы гораздо труднее.

– С какими ощущениями ехали в Испанию? Наверное, в глубине души не верили в чудо?
– Лично я перед любым турниром ставлю максимальные цели. Но в то же время не заглядываю далеко вперед, а готовлюсь к отдельно взятой игре. Поверьте, даже на неудачных турнирах игроки сборной всегда бились за страну с полной самоотдачей. Другое дело, что не всегда хватало мастерства. Сейчас же многое совпало. Не обошлось и без доли везения. В решающем матче сказалось то, что у испанцев на турнире не было опыта ведения матчей очко в очко. Для нас же каждая игра получалась трудной. Даже с португальцами пришлось изрядно пободаться. Сейчас, приехав домой, все еще не могу отойти от чемпионата. Иногда просыпаюсь с мыслью, что сегодня игра. Чувствую моральное и физическое опустошение.

– Игроков не смущали неудачи в контрольных матчах? Болельщики и специалисты в России в августе пребывали в шоковом состоянии.
– Посмотрите на статистику. В 1998-м,когда завоевали серебро чемпионата мира, мы проиграли, кажется, все контрольные встречи. И наоборот, перед Олимпиадой-2000 в Сиднее были чемпионами по товарищеским матчам. Австралию обыгрывали до Игр с крупным счетом, а затем уступили ей и заняли восьмое место.

– Да, но проигрыш французам с разницей в 36 очков – это из ряда вон выходящее событие...
– На тот момент сборная Франции была готова лучше нас физически. Но несмотря на это, Дэвид Блатт решил экспериментировать, применять прессинг. Наш коуч пожертвовал результатом ради постановки игры. И мы, находясь в команде, это понимали. Кстати, этот оглушительный проигрыш помог нам в конечном итоге обыграть Францию в четвертьфинале в Мадриде.

– Вернемся к первенству. На наш взгляд, вы провели лучший турнир в своей карьере…
– Что тут скромничать, чистая правда. Сыграл, наверное, на 90 процентов своих возможностей. Единственное, где бы мог еще помочь партнерам, так это в подборах. А предоставленное оптимальное игровое время позволило все время поддерживать высокий темп.

– В этом огромная заслуга Блатта. Согласны?
– На все сто. Есть тренеры-психологи, тренеры-теоретики, тренеры-практики. Блатту же удалось объединить в себе все качества. Он смог найти подход к любому игроку. И никогда не жаловался на судьбу, не говорил, какой плохой «материал» ему достался. Помню, как после победы над греками он сказал, что такая команда способна стать чемпионом.

– Не открою Америки, если предположу, что определяющим на первенстве был четвертьфинал с французами…
– Абсолютно согласен. Это был своеобразный психологический барьер. Во-первых, мы долгое время на крупных турнирах спотыкались именно в четвертьфиналах. Во-вторых, победа гарантировала нам продолжение борьбы за попадание на Олимпиаду. Ну и наконец, хотелось взять реванш за обидное поражение в Париже. Дальше – против литовцев – было уже полегче. А в финале выиграть могла любая команда. Искренне благодарен Блатту за то, что он выпустил меня в концовке, несмотря на мои промахи ранее из выгодных позиций.

– Может, проявить себя в Мадриде вам помог практически подписанный контракт с «Химками»?
– Хотите верьте, хотите нет, но, играя в Испании, я знать не знал, что окажусь в «Химках» (по окончании чемпионата страны сезона-2006/2007 от услуг Никиты отказался подмосковный «Триумф», и баскетболист отправился в Испанию, не имея на руках контракта с какой-либо командой. – «Спорт»). Моими клубными делами занимался агент. Я же старался отключиться от всего, вообще забыл, что являюсь безработным. Перед четвертьфиналом с французами лежал у себя в номере в полной тишине, даже телевизор не включал.

– Зато по окончании финала было время попраздновать. Как его провели?
– Все происходило как в тумане. Сначала неописуемая радость, потом банкет в гостинице. Что было на столе? Мы же русские люди, вот и отмечали успех по старой русской традиции.