– Давай для начала восстановим хронологию твоего лета.

– Закончился сезон, я поехал в «Оклахому». Свою роль в приглашении туда сыграл мой старый знакомый Дэвид Вантерпул. У «Оклахомы» была высокая заинтересованность во мне. Там я прошел медосмотр, мне показали зал, как устроено все остальное. Еще съездили на мемориал, памятник жертвам терактов. Они этим памятником показывают, что люди после таких событий объединяются, становятся еще ближе друг к другу. Такое же отношение и к команде. Там жители города отдают сотые процента от своей зарплаты за арену «Тандер», это тоже очень способствует единению жителей, все болеют именно за эту команду. Я провел там пару дней и полетел в сборную.

На медобследовании в сборной врачи задавали вопросы, я указал боли в спине. За полтора месяца до окончания прошлого сезона меня начала беспокоить спина, я играл на уколах, таблетках. И врачи приняли решение, что надо восстанавливать спину, чтобы еще больше не навредить. Команда улетела на сбор в Словению, а я начал восстанавливаться. Это происходило в течение полутора месяцев. Все это время я ездил в реабилитационный центр имени Бурназяна, был там с 9 утра до 5 вечера, как обычные люди ездят на работу. С 10 до 3 я занимался восстановительной гимнастикой, после чего мне делали разные процедуры. Потом сборная съездила в Венесуэлу, и настало время отправления в Лондон. Блатт принял решение, что это лето в команде я пропускаю, так как очень долгое время восстанавливался.

Двенадцать дней я побыл семьей и уехал в США на тренировки. Мой агент Бурган договорился с тренером по индивидуальной подготовке Дэном Коннелли в Вашингтоне. И за свой счет я полетел набирать форму, чтобы быть подготовленным к предсезонке. С этим тренером мы работали в залах «Уизардс», у них предсезонная подготовка начинается еще не скоро, и зал был свободен. У меня также была уникальная возможность консультироваться с тренером «Уизардс» по физподготовке по вопросам моей спины, каких-то упражнений для ее развития. Два раза в день были тренировки — утром штанга, вечером баскетбол. Мне понравилось, что основные нагрузки приходились именно на баскетбол, они так и говорят, что мы же занимаемся не тяжелой атлетикой, а баскетболом. Неделю назад вернулся домой, теперь вот уже сборы с ЦСКА, пора в бой.

– Почему для работы в США был выбран именно Вашингтон?

– Просто мой агент нашел замечательного специалиста в лице Коннелли. Он из баскетбольной семьи, у него два старших брата. Один работает ассистентом генменеджера «Хорнетс», другой тренером в «Уизардс», поэтому удалось договориться по поводу их зала. Был еще вариант поехать в какую-то глухую деревню, там только база спортивная, сидел бы только там. Но я посчитал, что будет полезнее работать в зале клуба НБА, в большом городе.

– Что удалось посмотреть в Вашингтоне?

– Зал находится неподалеку от Белого Дома, посмотрели на Стеллу, памятник Линкольну там же. Просто в основном были тренировки, какое-то время ушло на акклиматизацию. Я там вставал поначалу в 5 утра и думал, что делать. В любом случае, думаю, поездка была очень полезной для меня и физически, и морально. Очень важно подойти в хорошей форме к предсезонке, ведь в ЦСКА вернулся Мессина, я с ним работал и знаю, что, если ты подойдешь хотя бы к предсезонке, не говоря уже о сезоне, неподготовленным, то тебе будет очень тяжело справляться с нагрузками, этот тренер спрашивает. Мессина хочет, чтобы и на тренировках, и на играх все выкладывались по полной. Мне не хотелось его расстраивать.

– Ты впервые прибег к услугах иностранного тренера в межсезонье?

– Да. Это первое мое более или менее свободное лето за последние 10 лет. И то, я бы не назвал его свободным до середины июля: полтора месяца находиться в медицинском учреждении, даже на дневном стационаре, наблюдая всю суровую сторону жизни, когда вокруг тебя хворающие люди, это не очень приятно. Понимаешь, конечно, что спину восстанавливаешь для себя, но в то же время очень хотелось поехать играть за сборную на Олимпиаду. Олимпиада же только раз в 4 года. Я был в Пекине, видел, насколько это все грандиозно, насколько приятно ощущать себя участником такого большого мероприятия. Жалко, но понимаю, что без здоровой спины невозможно дальше играть в баскетбол. Этим себя и утешал.

– Участие в лагере тренера Бурина стоит 11 тысяч рублей. Каков порядок цен на работу с американскими тренерами?

– Там интересная специфика. Мне понравилось, что в Америке есть именно те тренеры, которые тебя готовят к сезону. Тренеры, которые работают на протяжении всего сезона с командами, летом отдыхают. А эти наоборот все лето работают. Берут пять человек, все летом с ними работают, а потом весь год отдыхают. Как жители Сочи, наверное. В курортное время зарабатывают, а потом отдыхают. Цены... Ну, это не особо большие деньги, но и не сильно маленькие. Но все деньги, которые я там потратил, я потратил на себя, вложил в свое развитие.

– Ты не первый раз в США, но что бросилось в глаза именно в Вашингтоне?

– Это очень многонациональный город. Все хотят приехать в столицу, как и у нас. Но при этом нет разделения, мол, этот район за этими ребятами, этот за этими. В каждом районе всякого народа хватает. И от этого, мне кажется, американский народ более понимающий, они лояльнее относятся к приезжим. Мне очень понравился и запомнился Вашингтон, но там жизнь по правилам. К примеру, на дорогах они едут только по правилам. Стоит знак «40» на трассе, они будут ехать 40, правильные они там все. А у нас жизнь кипит! На дорогах кто с левой полосы в крайнюю правую, кто с правой в левую. У нас эмоции, чувства, а там все по правилам. Я считаю, что так скучно. Наш человек не может ждать 20 минут, если видит, что можно объехать. Там стоят, терпят. Мне ближе то, как здесь все происходит, я же русский человек.

– Ладно, Вашингтон это хотя бы столица, а про Оклахому говорят, что это вообще деревня.

– Она, может быть, и деревня, но там все есть. Интернет работает, сеть ловит, компьютеры есть. Согласен, это не такой город, как Нью-Йорк или Чикаго, но этим он и ценен. Город небольшой и все болеют за одну команду. Вантерпул хотел это донести до меня.

– Ты почувствовал интерес к себе как будущему игроку «Тандер», когда был там?

– Ничего такого не чувствовал. Дэвид говорил, что я просто интересен, они хотели показать, как они там живут и работают. Мне было приятно, что мой друг, с которым мы три года вместе играли в ЦСКА, меня пригласил, и я был интересен клубу НБА. И они мне честно говорили, что если выберут игрока не моей позиции, то, возможно, будут что-то предлагать. Но они выбрали игрока моей позиции, я все понимаю, обижаться смысла нет. Были предложения из других команд, мы общались с «Далласом», «Орландо», «Портлендом», но все клубы НБА ждали обменов звезд. К примеру, Ховард перешел в «Лейкерс» только в начале августа. В ЦСКА же знали о моей поездке, я знал позицию Андрея Ватутина, и они просили дать окончательный ответ, остаюсь ли я, хотя бы к середине июля. Клубы НБА ждали, а нам смысла ждать не было, надо было давать ответ ЦСКА. И учитывая, что в клуб вернулся Мессина, мы с агентом особо не задумывались – решили остаться в Москве. Посмотрим, что из этого выйдет.

– Нет огорчения, что в этом году переехать в НБА не получилось? Есть уверенность, что в дальнейшем интерес из Америки сохранится?

– Огорчения нет. Интерес есть, и это очень приятно. Это говорит о том, что я не зря работаю, просто так заокеанские специалисты не обращают внимания на русских ребят. В ЦСКА пришли тренеры из-за океана фактически, так что, если я буду прибавлять и мы будем добиваться результатов, то об этом узнают. Интернет есть везде. О «Финале четырех» Евролиги, например, насколько я понимаю, в Америке знают все. За ЦСКА очень пристально там следят.

– За какой клуб НБА ты болел в детстве?

– В детстве, естественно, болел за «Чикаго». На данный момент я не рассматриваю никакую команду как ту, в которой бы хотел играть. Я понимаю, что, если жить мечтами, то далеко не уйдешь. Сейчас думаю только о тренировках. Понимаю, что будет не просто. Мессина – очень требовательный тренер. И после лета надо уже перенастраиваться на командную работу. У меня, правда, сейчас нет мыслей, в какой команде НБА я бы хотел играть. Самое главное быть здоровым и идти вперед с ЦСКА.

– Полностью адаптироваться к жизни в Америке из российских баскетболистов сумел лишь Андрей Кириленко. Когда ты был там летом, ты задумывался, тяжело ли будет привыкнуть тебе?

– Если честно, об этом не думал. Я понимал, что у меня всего две недели, из них 12 тренировочных. Вот если ты уже понимаешь, что будешь там жить, обустраивать свой быт, тогда и будешь задумываться. Там же не сложно. Главное – знать язык, а язык, мне кажется, быстро дается. Ребятам из других стран хватает полгода, чтобы выучить язык.

***

– Ты упомянул поражение в Евролиге. Насколько долго ты от него отходил?

– Я до сих пор отойти не могу. Кажется, что у всех игроков, тренеров, всех, кто следил за этим матчем, на всю жизнь останется эта игра в памяти.

– На худший день в жизни тянет?

– Нет. Это спорт. Все время выигрывать это здорово, но это очень сложно. И спорт не был бы интересен, если бы одна команда все время стояла на вершине. Никто не мог подумать, что так все обернется.

– В такой ситуации кто-то должен что-то сказать ободряющее в раздевалке, такое было?

– Нет, было полнейшее моральное опустошение. Все были расстроены и молчали. Все все понимают, слов не нужно. Каждый должен делать выводы для себя. Иногда шаг вперед – это результат пинка под зад.

– Чтобы впечатления от прошлого сезона не сводились исключительно к отрицательным, расскажи самую смешную его историю.

– Мы играли в Вильнюсе и сразу после игры должны были ехать в аэропорт, то есть из гостиницы уже выписались. Приезжаем на игру, начинаем раскладываться в раздевалке. Джамонт Гордон сидит, ничего не делает, говорит, забыл сумку в автобусе. Менеджеры побежали в автобус, там ее нет. Джамонт говорит, что точно заходил с сумкой в автобус, у него огромная она, невозможно не заметить. Начали гадать, может, пошутил кто. Оказалось все-таки, что он ее в номере забыл. У всех глаза на лоб вылезли, как можно без всего на игру приехать. Джамонт вообще непростой парень. Он из Теннеси, у них там акцент странный, ни фига не понятно. Я ему — как тебя вообще люди понимают, ты как разговариваешь? Он говорит: «Да я ленивый просто, лень разговаривать».

– ЦСКА нужна была смена тренера в межсезонье?

– Это уже не мне решать, а руководству. Мне приятно, что вернулся тренер, с которым мы выигрывали Евролигу. Мне очень интересно, как теперь тренирует Мессина после его американской практики.

– О Мессине ты постоянно говоришь с придыханием, но при этом и с опаской. Это связано с историей ваших взаимоотношений, когда он вас со Шведом очень жестко воспитывал?

– Без этого никак, мы же тогда были моложе и менее опытны. О Мессине я говорю не с опаской, а с уважением и интересом. Просто я сейчас не могу даже предугадать, как будут проходить тренировки. Они, конечно, будут жесткие и интенсивные, но как они будут строиться... Надо для начала их пережить. О работе Мессины можно будет говорить уже в начале сезона, а главное мы увидим в конце.

– Пережить физически?

– И морально и физически. После опыта в «Лейкерс», возможно, его тренировки полностью поменялись, поэтому я и не могут знать, как будет строиться дальнейшая работа.

– Ты помнишь самую истощающую тренировку под руководством Мессины?

– Мы были в Болонье, это было 6 лет назад. Тренер оставил нас молодых играть 3 на 3 после тренировки. И после каждого неправильного действия в защите Мессина заставлял нас бежать челнок, так называемый «суицид». И если не укладывались во время, он заставлял бежать еще. За 40 минут, что мы играли, мы еще пробежали около 18 «суицидов». Из зала все просто выползали. Но потом случилось самое обидное. Иду, мечтаю о холодном душе. А зал был не самый новый, кондиционирование работало не лучшим образом. Я включаю кран, и на меня начинается литься кипяток. Вот это не забудется никогда.

– Ты уже знаешь, какая роль у тебя теперь будет в команде? Ты готов, допустим, играть на позиции третьего номера?

– Третий номер для меня не ново, я играл на всех позициях. Понятно, что с моим ростом «первого» номера играть не получится. Здесь зависит просто от того, какой тренер даст приказ, и все. С Пашутиным я играл центрового долгое время. Здесь никак не угадаешь.

– Была вероятность, что в следующем сезоне ты будешь играть в лучшей лиге мира, но теперь тебе снова предстоит сражаться со многими слабыми российскими командами. Как найти мотивацию?

– Я всегда говорю, что для ЦСКА нет проходных игр. Для ЦСКА всегда важна победа. Если ты начнешь делить игры на важные и неважные, то далеко не уедешь. Нельзя в каких-то играх ходить пешком, а в каких-то выкладываться. На нас всегда давит груз ответственности, ты должен выигрывать каждую игру. Можно проиграть, но проиграть можно по-разному, все видят, если ты не бьешься. У ЦСКА только один путь — только выигрывать.

– Ты уже разобрался, как будет определяться чемпион России в следующем сезоне?

– Нет. Мне кажется, что легче играть и жить, если заглядывать только в недалекое будущее. Нужно просто выполнять ежедневную работу, ежедневные установки. Зачем загадывать, надо жить сегодня.

– Тем не менее, для многих игроков отношения ВТБ-лиги и ПБЛ – это загадка. У тебя есть ясность в этом вопросе?

– Ну, мне, конечно, не все равно, но, выходя на игру, я думаю, как отзащищаться, а там уже видно будет. В эти вопросы я не лезу.

– Но ты же понимаешь, что вся эта история с лигами убивает интерес к российскому баскетболу и то, что на ЦСКА ходит так мало болельщиков, прямое следствие этого?

Это вопрос менеджмента. Хоть я и окончил институт по специальности «Спортивный менеджмент», но мне сейчас совсем этим не надо заниматься. К примеру, если президент будет думать, как ему поставить заслон или подобрать, это тоже будет неправильно. Так что я не думаю об этом, у меня есть четко поставленная цель.

– А тебе как игроку не обидно, что тебя ставят в такие условия, когда ты играешь при малом количестве болельщиков?

– Понятно, что условия, создаваемые клубами для болельщиков, возможно, оставляют желать лучшего. Может быть, наш зритель уже много что видел, ему есть с чем сравнивать. Но преданные болельщики ЦСКА — и баскетбольного клуба и всей системы — они будут всегда, хоть их и мало. Но поддержку наших ребят на выездных играх слышно и видно всегда, даже если их четверо. Это очень радует, и приходит понимание того, что они очень преданные. Мы всегда благодарны тем, кто с нами идет, кто с нами в победах и поражениях, даже если мы проигрываем, всегда благодарим их.

***

– С какими чувствами ты смотрел Олимпиаду?

– Я смотрел ее в Америке с чувством гордости за своих ребят. За Шведа болел индивидуально. Ребята все молодцы, всех можно отметить поголовно. Антон Понкрашов очень здорово сыграл, Виталик Фридзон – красавец. Я писал им смски, просил передать привет всем остальным парням. Ребята взяли бронзу, это многого стоит, их можно только поздравить. Я считаю, что есть куда расти дальше, третье место это не предел, надеюсь, что еще выиграем более ценную медаль.

– Что говорили об игре сборной России в США?

– Говорили, что очень талантливая команда. Все, прежде всего, смотрели за Шведом. Все следили за ним, так как новый персонаж в НБА всегда вызывает интерес. Что за парень вообще, что у него с прической?!

– Ты сам как относишься к его экспериментам со своей внешностью?

– Шутя, конечно. Это его дело, он взрослый парень, знает, что ему нужно. Мы с ним недавно встречались, я ему говорю: «У тебя прямо как у собак с гитарами в «Ну, Погоди!» прическа». Глаз не видно. Ну, он смеется, ему нравится, да многим нравится. Самое главное, что бы ему нравилось и не мешало.

– Безусловно, это была Олимпиада Шведа. Но она сопровождалась колоссальными взлетами и серьезными падениями. Как это объяснить?

– Я не могу назвать это падениями. Здесь все зависело от его игрового времени и доверия тренера. Для Алеши одна из главных составляющих в игре это эмоциональная. Он неоднозначный, но очень талантливый человек, и его часто надо подбодрить добрым словом. Когда он играет в каждой четверти по 5 минут без замен, это отлично, он дает результат. Какие передачи он раздавал на Олимпиаде, просто слов нет. А когда его через каждые полторы минуты начинают менять... Замены оправданы, если человек ошибся пару раз, тренер использует рычаги давления. А когда просто так дергают, он начинает не понимать ситуацию — нужен он на площадке или нет. Это для любого игрока сложно. Когда Алеше доверяют, и он сам в себя верит, тогда просто не остановить человека.

– В Европе говорят, что Блатт достоин того, чтобы попробовать себя в НБА. Были такие разговоры в Вашингтоне?

– Нет, про Блатта я ничего там такого не слышал. Это решать специалистам.

– У тебя испортились отношения с Блаттом после этого лета?

– У меня нет. Я понимаю, что много слухов пошло, что, я, мол, не хочу играть за сборную. Но это же чушь и глупость. Те, кто следили за моими выступлениями в сборной России, видели, как я играю и не жалею себя. И сейчас я начал что-то придумывать, чтобы не поехать на Олимпиаду? Типа, не-не, не поеду, давай без меня. Это ж глупость. Если кто-то на меня обижается, это их право. Но у меня было большое желание поехать играть за свою страну. Олимпиада это же высший спортивный уровень. Но всякое бывает, травмы бывают. И Сереже Быкову хочется пожелать скорейшего выздоровления, он тоже не поехал этим летом. Мы с ним в сборной всегда вместе живем, получилось, что в этот раз целая комната травмировалась.

– Как ты узнал, что не поедешь на Олимпиаду?

– Мы общались с тренером, пока я восстанавливался. Где-то через две недели после начала моего восстановления, он предложил присоединиться к команде. А как я могу это сделать? У меня же процедуры, план. Он сказал, ну ладно, тогда, видимо, дальнейшая работа в сборной этим летом невозможна, так как ты долго вне команды. Здесь же все только от тренера зависит. Не стоит обижаться.

– Насколько настойчива, по-твоему, должна быть РФБ в попытках оставить Блатта?

– Блатт добился со сборной неплохих результатов. И я думаю, что наша федерация точно знает, насколько нужно быть настойчивым, чтобы человек остался работать. Это будет его решение и решение федерации, но я не думаю, что он должен уходить.

***

– И твоего рассказа складывается двоякое впечатление. С одной стороны, это лето упущенных возможностей, а с другой, все происходящее задает новую планку. Ты чувствуешь, что взрослеешь?

– Я думал о многом этим летом. Повод подумать для каждого из игроков и болельщиков появился после «Финала четырех». Я думал, что эта такой барьер, который нужно преодолеть и идти дальше. Потому что после таких поражений очень важно, сможешь ли ты идти дальше. Это было непростое лето, но еще сложнее будет сезон. Будем жить здесь и сейчас и не думать о том, кто куда уедет на следующий год.