Защитник подмосковных «Химок» Егор Вяльцев – один из самых опытных игроков жёлто-синих наряду с капитаном команды Сергеем Моней. Вяльцев выступает за «Химки» с 2011 года. «Чемпионат» пообщался с 31-летним защитником о заре карьеры и его баскетбольном становлении.

– Как Егор Вяльцев стал профессиональным баскетболистом? С детства началось или пришли в спорт позже?
– Как и многие ребята, я увлекался спортом с раннего возраста. Всеми игровыми видами понемногу занимался. В нашем дворе была хоккейная коробка. Зимой старшие заливали каток, и мы целыми днями там катались. Так что хоккей я полюбил сразу и именно с ним изначально связывал своё будущее. Даже в спортшколе занимался. На один из матчей пришли родители. Мама посмотрела на то, как всё в хоккее жёстко, какое обилие падений,

единоборств, драк и сказала, что я этим видом спорта заниматься не буду. А я ведь и правда фанател. В выходные поднимался в семь утра и шёл с собакой на улицу. Катался часов до 12 точно, пока весь не становился мокрым.

– То есть хоккей – единственное серьёзное увлечение детства?
– Было ещё плавание. У меня сестра им занималась. У нас бассейн был прямо рядом с домом. Меня отвели к тренеру, плавать я уже умел, а он увидел во мне перспективы, физические данные у меня были подходящие. Прозанимался я месяца четыре, но не лежала у меня душа. Плавать нравилось, а заниматься плаванием – нет.

– А баскетбол-то откуда взялся?
– Как-то летом с друзьями проходил мимо площадки у школы, увидел, что ребята бросают мяч в кольцо. Решили попробовать за компанию. Мне было в тот момент 12 лет. И как-то день за днём пошло-поехало. Попросил у мамы купить мяч, выходил играть каждый день. Со временем влюбился в этот вид спорта, стал смотреть матчи, интересовался баскетбольными передачами, слушал, как Владимир Гомельский рассказывает об НБА, в общем, всё стандартно. Дальше попросил отдать меня в секцию. Поискали, посмотрели, пришли в институт физкультуры, где занимались парни моего возраста. Там я и познакомился со своим первым тренером Игорем Владимировичем Медведировым. Оказалось, что моя мама с ним училась в одной школе в параллельных классах.


– И всё пошло как по маслу?
– Вначале Медведиров не хотел меня брать, народу было и так много, а какими-то выдающимися антропометрическими данными я не обладал, тогда ведь в основном на рост у детей смотрели. В итоге я попал в группу детей на два года старше. Четыре раза в неделю с ними, по выходным – с ровесниками тренировался. Уже спустя три месяца мы поехали на соревнования, и тогда я понял, что гораздо сильнее сверстников, наверное, занятия хоккеем сказывались. Ещё через полгода я стал лидером в своей возрастной категории.

– И на турнирах блистали?
– Не совсем так. Поехали мы как-то на зональные соревнования в Волгоград, где выступали команды из других регионов. Родители сами оплачивали поездку, так как денег на нас у Воронежа не было. Всего восемь человек в итоге набралось. На турнире мы заняли последнее место, очень сильно смотрелись ребята из Волгограда, Самары, Казани. Мы на их фоне выглядели мальчиками среди мужчин. Но после возвращения я стал тренироваться ещё больше, настолько меня всё это мотивировало. Спустя какое-то время меня взяли в команду 1984 года рождения, я стал выступать с парнями на год старше.
Мы поехали на соревнования, и тогда я понял, что гораздо сильнее сверстников, наверное, занятия хоккеем сказывались.
Ещё через год ситуация повторилась – мы играли в финальном этапе чемпионата России в Москве. И вновь я удивлялся, как мои ровесники могут быть настолько сильнее. Тогда мы заняли предпоследнее место. Вернулись домой, тренировки возобновили. И тут нам объявили, что из столицы приедет олимпийский чемпион Алжан Жармухамедов, будет просматривать кандидатов в спортшколу ЦСКА. Все встрепенулись, ребят собрали со всей области. В итоге Алжан Мусурбекович три дня вёл тренировки и из 40 человек выбрал троих, в их числе и меня. Потом был долгий разговор с мамой. Я закончил девятый класс, а ЦСКА меня звал на просмотр в летний период, то есть я ничего не терял. В итоге мы с тренером маму убедили, и я поехал в Москву.

– И как в Москве, всё было иначе?
– Всего нас было человек 50, все из разных регионов. Началась жизнь по графику «две тренировки в день», что было мне немного в новинку. Изо дня в день ребят отсеивали, а я оставался. В итоге спустя какое-то время нас осталось 20. Мне тренеры сказали, что я подхожу, и позвали на сборы команды в Сербию. Я был в восторге, даже мама не стала возражать, хоть она ничего такого и не ожидала. В Сербии мы провели полтора месяца, и вновь я попал на другой уровень. При этом постоянно чувствовал, что прибавляю.


– Насколько заметным был прогресс?
– Тренировки были изнурительными, мы занимались на улице, много бегали, занятия проводили и наши, и сербские тренеры. Чтобы вы понимали, когда я уезжал на сбор, то не мог допрыгнуть до дужки кольца, а когда вернулся, спокойно забивал сверху. И после сбора остался в команде на постоянной основе.

– Когда поняли, что жизнь поменялась?
– Когда немного освоился. Привык к серьёзным турнирам, российским и международным. Потом меня совершенно неожиданно вызвали в кадетскую сборную России. Оказалось, на одну из игр приезжал тренер команды Борис Георгиевич Ливанов, и приезжал посмотреть именно на меня. Я был вне себя от радости, не мог поверить, как быстро всё складывалось.
В Сербии мы провели полтора месяца, и вновь я попал на другой уровень. При этом постоянно чувствовал, что прибавляю.
– Проблем с коммуникацией в сборной не испытывали?
– Совершенно никаких, я ведь всех там знал, со всеми уже играл до этого. Команда состояла из ребят 1985 года рождения. И именно там произошло моё окончательно становление. Я и предыдущим своим тренерам очень благодарен: Алжану Мусурбековичу, Дмитрию Дмитриеву Расковскому. А Борис Георгиевич дал мне буквально всё: игровые навыки, дисциплину, веру в себя. Под его руководством я отчётливо осознал, что свяжу жизнь с баскетболом.

– Вас рано начали называть будущей звездой, даже в баскетбольных журналах писали. Как это повлияло на ваше становление?
– Я никогда не задирал нос, спасибо маме. Но и в обиду себя не давал, ведь рос во дворе, что сыграло свою роль. Но главным всё-таки было мамино воспитание и мой собственный характер.

– Если бы была возможность что-то в жизни изменить, что бы поменяли?
– Я вообще не любитель оглядываться назад. Наверное, не пошёл бы на броски сверху на Кубке России в 2003 году. Тогда я проиграл Игорю Ткаченко, из-за чего расстроился и начал тренироваться с основной командой ЦСКА. Во время одного из занятий сломал руку. Но это, наверное, была судьба. Из-за того перелома пришлось полностью изменить бросок, которым я всегда и славился, да и вообще, в себя я приходил примерно год-полтора.
Мы проигрывали порядка 20 очков. Я играл против Марко Белинелли, но ничего не мог с ним поделать
– Много воспоминаний осталось от победы на молодёжном чемпионате Европы — 2005? Вы ведь были одним из лидеров команды.
– «Химия» у сборной была на высочайшем уровне. Наверное, не один я такое говорил, но моя мечта – играть с ребятами из той команды где-нибудь в Суперлиге. Чтобы и игроки, и тренеры росли вместе. Кстати, уверен, что на фоне других мы смотрелись бы нормально. Сам турнир был отличный. 20 лет, переходный период во взрослый баскетбол, со всеми в отличных отношениях, тренерский штаб был прекрасный. Все матчи оказались трудными, особенно встреча с итальянцами в четвертьфинале. Мы проигрывали порядка 20 очков к большому перерыву. Я играл против Марко Белинелли, но ничего не мог с ним поделать. В перерыве Евгений Пашутин нашёл нужные слова, мы вышли, собрались, остановили Белинелли и вырвали победу. В полуфинале одолели сербов, а в финале – Литву.

Самая забавная история с того турнира. Приходит к нам тогдашний глава федерации Сергей Чернов и говорит: молодцы, ребята, мы обещали вам премиальные, будут премиальные. Но только за третье место, больше у нас нет (смеётся). То есть на нас в полуфинальном матче с сербами никто не ставил.

А со всеми ребятами из той команды мы общаемся. У всех карьеры сложились по-разному, но все играют на высоком уровне.