Тюрбан и солнцезащитные очки-стрекозы – вещи, которые Маодо в детстве ненавидел больше всего. Его мама – художница Эльвира Бах – принадлежала к культурному течению «Новые дикие» 80-х годов, которое подрывало консервативные устои немецкого общества. Она восхищалась Фридой Кало и старалась подражать ей во всем. Одним своим видом Эльвира вызвала у обывателей эстетический шок. Такова была сверхзадача революционного движения. Шокирован был и ее сын – Маодо Ло. Мальчик настолько стеснялся и комплексовал по поводу внешнего вида матери, что буквально умолял Эльвиру отказаться от экзотических нарядов и быть такой же, как и все.



«Когда она заезжала за мной в школу, я говорил: «Пожалуйста, не надевай тюрбан, сними солнцезащитные очки. Это было ненормально», – вспоминал Ло.

Их дом в Берлине сильно отличался от тех квартир, в которых жили одноклассники Маодо. Огромная художественная галерея, мамина мастерская, множество картин на полу и на стенах, причудливые скульптуры, обои с рисунком зебры – друзья приходили помочь Ло с уроками, но попадали в музей современного искусства. От природы скромный и тихий мальчишка, сам того не подозревая, рос в новом культурном центре Европы и каждый день пересекался с главными творцами эпохи.

Даже имя выделяло парня среди сверстников, хотя он всячески скрывал от друзей его истинное значение. Папа, сенегалец Алиун Ло, назвал сына в честь африканского религиозного деятеля Малика Сая. В народе проповеднику дали прозвище «Маодо», что переводится как «Великий». Именно это имя Алиун выбрал для своего ребенка.

Поначалу Маодо сопротивлялся влиянию семьи и меньше всего хотел вникать в искусство, лишившее его нормального детства. В первую очередь Ло искал собственный путь. Познавать себя он начал через музыку. Мальчик фанател от творчества рэпера Nas. В школьных коридорах они с друзьями кричали его песни и наизусть знали треклисты альбомов. Трек Насира «It Ain’t Hard to Tell», в котором звучал один из самых известных баскетбольных панчей (да, тот самый про Университет Виллановы), особенно нравился Маодо. Впрочем, любовь к баскетболу появилась у него не только благодаря Nas. Решающую роль в этом сыграла страсть его старшего брата к видеоиграм. Из соседней комнаты их берлинской квартиры постоянно доносились звуки заставки симулятора NBA Live.



«Мне очень понравилась вступительная тема, потом я посмотрел за игрой брата, – говорит Маодо. – Я подумал: «Хм, а оказывается, баскетбол крутая штука».

Ло попросил родителей установить в его комнате баскетбольное кольцо, а сам тем временем записался в школьную команду DBV Charlottenburg. Эльвира и Алиун были удивлены увлечением своего сына. Отец любил футбол и болел за сборную Сенегала, мать занималась триатлоном, а бабушка в юности играла в гандбол.

Обретя оригинальное хобби, он перестал стесняться популярности матери и научился гордиться ей. Маодо понял, что между ними гораздо больше общего, чем ему казалось.

«Я начал вдохновляться карьерой мамы. Искусство было главной ее страстью, она отдавала этому всю себя, не слушала никого и не отвлекалась ни на какие внешние раздражители. Я захотел взять эти качества у нее, потому что полюбил баскетбол всем сердцем и хотел отдаваться ему полностью. Когда я чуть-чуть подрос, понял, что моя мама – художница, она крутая и так здорово одевается. Ее картины выставлены в лучших музеях мира. Я наконец-то начал ценить ее уникальность, а не противопоставлять себя ей», – говорил Ло.

В то же время Маодо начал преуспевать в учебе. Баскетбол не отвлекал его, а наоборот дисциплинировал. Ло шел на тренировку только после того, как сделает все уроки. Школа оставалась для него на первом месте. В средних классах он заинтересовался искусством. Мальчик очень тонко чувствовал живопись и литературу. Мама поддерживала этот интерес и брала сына на выставки. Так, Маодо исколесил вместе с Эльвирой полмира.

«В этих поездках Маодо понял, чем я живу. Ему стало интересно посмотреть на мою жизнь и работу изнутри», – писала Бах в мемуарах.

«Я полюбил путешествия вместе с мамой. Мы ели очень необычную еду, останавливались в красивейших местах и встречались с интересными людьми от мира искусства и живописи», – соглашается Ло.



Особенно мальчику понравился Нью-Йорк. Там в музее Соломона Гуггенхайма и Нью-Йоркском музее современного искусства выставлены лучшие работы его мамы. Тогда он впервые узнал о таком направлении в живописи, как неоэкспрессионизм, в котором рисовала знаменитые автопортреты Эльвира. Героиня ее картин обладала сокрушительной сексуальной и жизненной силой, способной подчинить себе даже Мефистофеля. Слушая лекции в лучших музеях мира, Маодо все глубже погружался в мир искусства и даже сам начал рисовать в свободное время.

Сам Ло также пытался приобщить маму к баскетболу, но получалось с трудом. Когда Эльвира приходила на его матчи, то временами забывала отложить глянцевый журнал после таймаутов. Впрочем, Маодо это не обижало. Главное, что она была на трибунах. Однажды мама даже пообещала ему нарисовать картину на тему баскетбола. О большом подарке юный баскетболист и мечтать не мог.

После выпуска из детско-юношеской школы DBV Charlottenburg Ло пригласили в любительскую команду Central Hoops. В 17 лет Маодо дебютировал в пятой по силе немецкой лиге. Он обладал стабильным дальним броском, хорошим видением площадки и защитой, но этого не хватало для того, чтобы получить приглашение от профессионального клуба. Ло некогда было доводить свои скиллы до совершенства – разыгрывающий не хотел забивать на учебу и с утра до вечера заниматься в зале. Он прочувствовал на себе главный недостаток европейской системы спорта. Если ты хочешь стать профессиональным баскетболистом, то должен забросить школу или университет, прогуливать пары и получать оценки лишь за свои спортивные заслуги. Ему казалось, что в такой ситуации невозможно вырасти гармоничным человеком. Посоветовавшись с родителями, Маодо отправился в США.



«Я мог остаться в Европе и стать профессиональным баскетболистом, но я хотел учиться. Меня тянуло к знаниям, я обожал литературу и живопись и не мог отказаться от этого, – говорил Ло. – Баскетбол когда-нибудь закончится. После окончания карьеры мне хотелось бы иметь «план Б». Это главная причина, почему я переехал в США. Продолжить учебу и параллельно играть в любимый баскетбол. Я не хотел выбирать».

Подготовительные полгода перед университетом Маодо провел в Академии Уилбрахама и Монсона, что в 130 км от Бостона. Перебравшись из Берлина в маленький городок с населением в 14 тысяч человек, немец испытал культурный шок. Тихая деревенька без больших музеев, галерей и концертных комплексов совсем не была похожа на его родной город. В выходные Ло уезжал из кампуса в Бостон, чтобы посетить очередную выставку или изучить достопримечательности. С местом обучения он определился довольно быстро. С детства Маодо мечтал пожить в Нью-Йорке, где у его мамы была собственная мастерская. Немец рассматривал только университеты из Лиги плюща, поэтому остановился на Колумбии.

Ло знал, что дивизион, в котором принимают участие команды старейших университетов страны, один из самых слабых в системе американского студенческого спорта. Тем не менее, его привлекала не баскетбольная, а академическая программа. С этой точки зрения Колумбийский университет входит в пятерку лучших в Америке. Поступить туда не составило для немца никакого труда.

Тренер «Колумбия Лайонс» Кайл Смит был рад такому усилению состава. Он слышал о талантливом пареньке от своего друга скаута, который следил за европейцами в американских колледжах. На первых же тренировках Смит увидел в парне потенциал. По габаритам и баскетбольным навыкам Ло напоминал ему Леандро Барбозу. Быстрый комбогард с ростом 191 см и весом 86 кг, стабильным броском и прекрасными человеческими качествами. Маодо выгодно выделяло то, что он был командным баскетболистом и старался максимально задействовать в игре партнеров. Отсутствие наглости и эгоизма отдаляли его от перспектив заиграть в НБА. Зато Колумбии защитник подходил идеально.



«Прекрасный студент, прекрасный человек и прекрасный лидер, – говорил о нем тренер «Лайонс» Смит. – Да, мы баскетбольная команда, но мы баскетболисты одного из лучших университетов мира. Об этом в Колумбии нужно помнить всегда. Маодо – прекрасный пример, что можно преуспевать во всех аспектах».

Ло взял на себя роль лидера команды со второго сезона. Тогда он попал во вторую символическую команду Лиги плюща и продолжил прогрессировать. В его третьем сезоне-2014/15 «львы» показали лучший результат за 46 лет. Маодо в среднем проводил на паркете 34 минуты и набирал 18 очков, развив в себе снайперский талант. Он установил рекорд Колумбии по дальним броскам. Его процент попаданий из-за дуги был прекрасен – 45%. В результате его включили в первую команду дивизиона.

Благодаря успехам в NCAA Ло наконец-то заметили на родине. Весной 2015-го года тренер сборной Германии Крис Флеминг ездил в США, чтобы навестить Дирка Новицки, Тибора Пляйсса, Денниса Шредера и... никому неизвестного студента Маодо Ло.

« Маодо и Шредер принадлежат к поколению, которое будет составлять костяк немецкой сборной в следующие несколько лет, – говорил Флеминг. – У Ло очень много талантов, но ему нужно быть смелее и агрессивнее».

Защитнику действительно не хватало агрессии на паркете. Интеллигентный и спокойный в жизни Маодо был таким же и на паркете, что мешало громко заявить о себе в США. Уже тогда Ло понимал, что ему ничего не светит на драфте. Последний раз выпускник Лиги плюща попадал в НБА через драфт в 71-м году. Вот и приглашение в сборную Германии на Евробаскет-2015 баскетболист воспринял в качестве большого аванса.



Многое на чемпионате Европы было для Маодо в новинку. Несколько матчей ушло только на то, чтобы привыкнуть к другому счетчику времени на атаку. В NCAA на тот момент давали на розыгрыш 35 секунд, а на чемпионате Европы – 24. Ло приспособился к новым правилам лишь к пятому матчу группового этапа, но для немцев та встреча с Испанией (76:77) оказалась последней. Сборная Германии заняла пятое место в группе и вылетела с Евробаскета. На том турнире Маодо в среднем проводил на паркете 13 минут и набирал 4,6 очков. Процент попаданий с игры составлял 38,5%, а из-за дуги – 25%. Но главное, что защитник приобрел на Евробаскете крутой опыт.

«Было невероятно сыграть в одной команде с Новицки и Шредером. Дирк – будущий член Зала славы. Один из величайших игроков в истории. Деннис – невероятный талант. Он отличный парень, который помогал мне. У нас сложились потрясающие отношения. Я очень часто прислушивался к его советам».

Вернувшись из сборной в расположение «Лайонс», защитник выдал лучший сезон в студенческой карьере. В среднем за матч он набирал 17 очков, 4 подбора, 3 передачи и 2,2 перехвата. За игру в защите немецкие журналисты прозвали его «клептоманом». В Лиге плюща Колумбия поднялась на третье место, но лучше всего команда университета выступила на мартовском турнире 2016 CollegeInsider.com Postseason Tournament (CIT).

«Львы» сенсационно выиграли CIT. Последний раз команда из Лиги плюща добивалась такого результата в 1975-м году (Принстон). Для Колумбии этот успех стал первым в истории. Маодо был признан MVP турнира.



Несмотря на все достижения Ло в университете (рекорд по числу трехочковых, второе место по набранным очкам и третье по броскам с игры), ни один клуб НБА не выбрал его на драфте. Потенциальных покупателей отпугивала скромность баскетболиста. Да, Маодо идеально вписался в систему нападения тренера Смита, но для плеймейкера слишком редко стучал мячом об пол и разыгрывал пик-н-роллы, а для атакующего защитника – не мог самостоятельно создать себе ситуацию для броска. В основе игры «Лайонс» лежало быстрое перемещение мяча, в результате чего немец заканчивал большинство атак кэтч-энд-шутами. Ло неплохо реализовывал эти моменты в матчах с соперниками по Лиге плюща, но не был выдающимся скорером даже по меркам ведущих университетов NCAA.

Неудача на драфте не помешала Маодо остаться культовой фигурой для баскетбольной команды Колумбийского университета. Причем ценили его не только за спортивные достижения, но и за блестящую учебу и артистизм. Так, сосед немца по комнате рассказывал, что Ло всегда брал с собой небольшую книжечку с репродукциями картин мамы и с особым трепетом указывал на работы, где был изображен он сам. Перед играми баскетболист любил зайти в свою любимую галерею Susan Eley Fine Art, чтобы отвлечься от ненужных мыслей и настроиться на матч.

На 1 апреля на сайте университетов Лиги плюща была опубликована шуточная новость под заголовком: «Маодо заканчивает с баскетболом ради карьеры художника».

« Баскетбол – это круто, но он больше не трогает меня за душу – говорилось в вымышленном интервью Маодо. – Идеальные кроссоверы прекрасны, но они мимолетны. Я не могу толком насладиться этим элементом, потому что сразу же приходится бросать трешку в лоб защитнику. Тогда как искусство позволяет задавать вопросы: что такое кроссовер? Какие струны души задеваются при выполнении этого финта? Вот вопросы, которые я хочу исследовать в своей следующей художественной работе».



Эту шутку придумал сосед Маодо по комнате в кампусе Колумбии и партнер по баскетбольной команде – Айзек Коэн.

«Искусство – это часть его жизни, – говорил он. – Ло показывал мне фотографии их квартиры в Берлине, где повсюду картины и скульптуры его матери. Искусство – это то, к чему Маодо тянуло с самого детства».

После драфта-2016 23-летний немец снова попытался пробиться в НБА. В составе «Филадельфии» он сыграл в Летней лиге. На предсезонном турнире Маодо померк на фоне первого номера драфта Бена Симмонса и других защитников. Немец брал на себя слишком мало бросков и был пассивен. Кроме того, у него не было агентов и пиарщиков. Ло был обычным выпускником престижного университета, который, помимо очевидных слабостей на площадке, не смог себя продать.

Зато в Германии защитника национальной сборной знали хорошо. Расторопнее всех сработал «Брозе», который предложил талантливому разыгрывающему трехлетний контракт. Именно в Бамберге началась его профессиональная карьера.

По возвращении на родину Маодо ждал приятный сюрприз. Мама наконец-то написала баскетбольную картину, которую обещала сыну еще задолго до его отъезда в США.

«Он не художник, как я, – объясняла замысел картины Эльвира. – Он творец в другом смысле. Маодо – художник с баскетбольным мячом в руках. Когда я смотрю за его игрой, баскетбол превращается для меня в искусство. Мы оба используем руки, чтобы породить ими новые смыслы».



В первом же сезоне Ло вместе с «Брозе» выиграл чемпионат Германии. Кроме того, он дебютировал в Евролиге. Главный тренер Андреа Тринкьери называл его «талантом, который не купишь в супермаркете», но к составу подводил очень аккуратно. Лишь в двух играх турнира Маодо вышел в старте, его среднее игровое время составляло 10,5 минуты. Статистические показатели даже для дебютанта выглядели скромно: 5,3 очка и 1,2 передачи. Радовала бросковая линейка: 50%/42%/67%.

Через год разыгрывающему дали больше времени, его статистика подросла без потери качества. Ло быстро адаптировался ко взрослому баскетболу. Особенно его прогресс был заметен по статистическим показателям в Евролиге. За 16,4 минут он в среднем набирал 7 очков и делал 1,8 передач. Его бросковая линейка выглядела превосходно: 47%/41%/79%.

Цифры не отражали пользу Маодо в защите. Благодаря дисциплине и пониманию баскетбола он занимал правильную позицию и не ленился до конца отрабатывать со своими игроками. Все это сделало разыгрывающего одним из лучших шестых игроков чемпионата Германии.



Когда «Бамберг» оступился в полуфинале Бундеслиги и лишился места в Евролиге, Маодо задумался о продолжении карьеры в более амбициозном клубе. «Бавария» как раз собирала состав под главный клубный турнир Европы и обратила внимание на разыгрывающего. Мюнхенцы выкупили контракт баскетболиста и подписали с ним двухлетнее соглашение. Сначала тренер Деян Радонич видел в Ло исключительно сменщика основного разыгрывающего Стефана Йовича, но пара удачных игр (16 очков с «Барселоной», 15 – с «Басконией» и 13 – с «Дарюшшафакой») заставили черногорца поменять свое мнение. Матч девятого тура Евролиги против «Гран-Канарии» стал для Маодо лучшим в карьере. Он набрал 22 очка, сделал 5 передач и всего лишь однажды промахнулся с игры. Две последние встречи разыгрывающий начинал в старте.

В первой половине нового сезона Ло улучшил процент попаданий со средней дистанции с 47% до 64%. Помимо снайперских скиллов баскетболист прокачал и игру один в один, из-за которой его хейтили в США. Больше Маодо очков в изоляциях в пересчете на 40 минут (3,2) набирают только Майк Джеймс (3,5), Никола Иванович (5,1), Алексей Швед (6,4) и Кит Лэнгфорд (7,1).



Разыгрывающий пока что не стал лидером «Баварии», но, по крайней мере, начал чаще брать игру на себя. Теперь он не просто кэтч-энд-шут игрок, но и неплохой дриблер. На своей же половине площадки Ло всегда может отвесить блок-шот. По его собственному признанию, силы он черпает в искусстве и картинах своей матери.

«Мама оказала большое влияние на мою жизнь, – рассказывает Маодо. – Она показала мне, что между баскетболом и искусством есть много общего. На площадке нужно очень много творить и создавать моменты. В будущем я надеюсь достичь той же элегантности, с которой мама рисует картины».

Слова баскетболиста не расходятся с делом. Посмотрите на мухобойку, которую Ло отвесил Джеймсу в недавней встрече с «Миланом». Чистое искусство.