В начале мая в Нижнем Новгороде прошел «Финал восьми» баскетбольной Лиги чемпионов. Эти матчи показали, насколько ЛЧ уже созрела для конкуренции с Евролигой и, тем более, Еврокубком. Тем не менее, в России турнир ФИБА по-прежнему воспринимается как что-то сырое и непонятное, и только болельщики «Нижнего» в принципе знают, что там происходит.

«Перехват» поговорил с генеральным директором Лиги чемпионов Патриком Комниносом и попросил его разжевать, разложить по полочкам, расщепить на атомы всю философию и политику турнира, который в последние годы переманивает на свою сторону все больше и больше серьезных команд.

Если вам интересен европейский баскетбол, подписывайтесь на «Перехват» в Telegram. А теперь — приятного чтения!


— Патрик, какая у Лиги чемпионов философия?

— Думаю, это очень важный вопрос. Вы, может быть, не знаете, но до прихода в ЛЧ я работал в УЕФА. Я был в числе руководителей другой Лиги Чемпионов, пусть и иного масштаба, и мои друзья и коллеги часто спрашивают меня, почему же я ушел.

Когда ФИБА в 2015 году организовала ЛЧ, было очевидно, что это отличный проект с точки зрения спортивного принципа и в целом очень хороший вызов для всех вовлеченных людей. До своего перехода я задавался самыми главными вопросами. А какова экономическая среда? Как работает бизнес-модель европейского баскетбола? В конце концов, это же часть большой бизнес-модели индустрии развлечений. Мы каждые выходные соревнуемся с Netflix, концертами, кинотеатрами, ресторанами, потому что нацелены на одну аудиторию. Почему человек должен выбрать поход на баскетбол, а не просмотр фильма со своей семьей? Этими вопросами мы должны задаваться каждый день.

Когда мы пытаемся определить место европейского баскетбола как единого целого, просто поражает несоответствие между его популярностью и его долей на рынке. За этим просто больно наблюдать. Для сравнения: УЕФА организует два своих турнира с 80 клубами, проводя около 350 матчей за сезон. Все это приносит коммерческий доход в размере 3,7 млрд евро. В европейском баскетболе есть четыре соревнования с 120 клубами и примерно 1000 матчами каждый год. И все это не приносит и 100 млн. На самом деле, сумма — около 70 млн.

Футбол — спорт номер один, и второе место явно за баскетболом. Но финансовые показатели этого не отражают. Поэтому как с точки зрения спортивной составляющей, так и с точки зрения бизнес-модели очевидно — что-то необходимо сделать так, чтобы доля европейского баскетбола на рынке увеличилась. Здесь и появляется наша лига, чья цель заключается в том, чтобы предложить альтернативную модель. Это и есть наша стратегия, если попытаться описать ее в одном предложении.

— Как оцениваете успехи?

— Эта модель должна уважать большую экосистему европейского баскетбола, параллельно повышая его долю на рынке. Мы открываем рынки, предоставляя шанс чемпионам Чехии, Польши, Бельгии участвовать в нашем турнире. Это значит, что на этих рынках появляются возможности для коммерческого развития. Но это также увеличивает значимость национальных лиг, потому что чемпион получает возможность сыграть в баскетбольной ЛЧ на следующий сезон.


Тот же польский чемпионат внезапно становится привлекательным. Как только мы зашли на этот рынок, спонсорские доходы польской лиги значительно выросли. Этот маленький пример и есть та альтернативная модель, которая дает новые возможности и привлекает инвестиции. Доля на рынке не увеличится без притока новых денег. Новые инвестиции подразумевают, что существуют хорошо функционирующая и привлекательная бизнес-модель.

Я считаю, что баскетбол не может зависеть от футбольных клубов, сумасшедших владельцев — которых, кстати, полно в моей родной Греции, — а также правительств разных стран. Должен быть органический рост. Когда мистер Беннетон покинул «Тревизо», клуб исчез. Если завтра мистер Армани покинет клуб или этот мир, что станет с «Миланом»? Клуб попросту не сможет генерировать тот же доход.

— Справедливо.

— За последние 20 лет мы не увидели того развития европейского баскетбола, которого ждали от спорта номер два в мире. Потому что не прилагалось усилий, чтобы получить тот самый органический рост. Рынок формирует доходы. Конечно, «Реал Мадрид» может сказать, что 40 млн — это ничто. За эти деньги можно купить 19-летнего аргентинского защитника. А можно отдать эту сумму баскетбольному клубу и попытаться выиграть Евролигу. Поэтому если завтра «Реал Мадрид» или даже «Барселона» перестанет финансировать баскетбольные команды или будет давать даже 10 млн, никакой генерации денег не будет.

Это постоянная проблема европейского баскетбола — увеличение доли на рынке. Сейчас в этом плане у нас стагнация. Смысл в том, чтобы не закрывать рынок, а открывать его. На протяжении последних 20 лет, совершая свои ужасные ошибки, ФИБА не заявляла об этой проблеме. Сейчас она вынуждена это сделать не потому, что она внезапно проснулась и захотела инвестировать в новый турнир; просто все национальные лиги пришли к ФИБА и сказали, что они умирают. Они не производят новых игроков, национальные команды не получают новой молодежи.


Мы видим, что в Евролиге можно играть с 12 американцами без каких-либо ограничений. Где молодые игроки будут развиваться? Мы видим, что каждого молодого игрока НБА переманивает к себе уже в возрасте 19 лет. Сейчас у нас максимальное число европейцев в NCAA, потому что каждый хочет играть в НБА. Это хорошая мечта, но нам нужно задаться вопросом: а что европейский баскетбол делает, чтобы избегать подобного? Потому что если все 19-летние уедут в НБА, NCAA и G-League, а к нам будут приезжать американцы, которые даже не могут получить контракт в G-League, как мы будем пытаться развивать спорт в подобных условиях?

— Никак, он и не развивается.

— Мы пришли, и у нас есть разные средства и пути решения данного вопроса. Но это длительный процесс, и он не закончится через 5-10 лет. Но стратегический подход поможет добиться нужного результата.

Приведу один пример. У нас есть правило о доморощенных игроках, согласно которому каждая команда должна иметь 5 подобных баскетболистов. Мы не позволим иметь в составе 12 американцев. У тренера есть право играть с пятью американцами на площадке, но мы видели в деле и турецких, и испанских, и французских игроков в Нижнем Новгороде [во время «Финала восьми»]. Мы понимаем, что нам не обойтись без американцев, это очевидно. Но мы не позволим появления их бесконечного числа. Иначе как вы будете развивать национальные команды?

Мы заметили некую закономерность на прошлом чемпионате мира. Две команды, на рынки которых мы сделали значительный акцент, вышли в четвертьфинал. Конечно, Чехия и Польша оказались там не только из-за нас. Но и «Нимбурку», и польским клубам была предоставлена возможность играть в турнире высокого уровня с игроками из своей страны. Если развивается домашний чемпионат, сборная тоже от этого выигрывает. Нужно понимать, что это не Испания, у которой огромная система по воспитанию своих игроков. Давайте также не забывать, что это же часть более обширной экосистемы, которой является пирамида всего спорта. В ней есть четыре уровня: местный, региональный, национальный, международный. Эта структура должна поддерживаться, и это часть нашей стратегии.

— Можно ли сказать, что вы делаете акцент на маленькие рынки?

— Я бы не сказал, что для нас вообще существует приоритет между малыми и большими рынками. Я бы сказал, что это инклюзивный подход. У нас будут играть команды как из Испании, так и из Дании. Потому что это единственный способ развивать баскетбол в Дании. В этом сезоне местный чемпион «Баккен Беарс» победил «Галатасарай», «Тенерифе» и «Сассари», что вызвало большой интерес к баскетболу в Дании. Это нельзя игнорировать. Но мы все же живем в реальности, и в реальности командам нужен турнир высочайшего уровня.


В этом сезоне у нас третьи команды Испании («Тенерифе») и Турции («Каршияка»), и они добрались до «Финала восьми». Поэтому, конечно, мы смотрим на большие рынки. Для нас главное — говорить со всеми. Когда команды окунаются в среду Евролиги, они пытаются оценить ее, после чего могут сделать вывод. Прошлым летом к нам присоединились «Галатасарай», «Дарушшафака», «Ритас», «Лимож» и «Бильбао», потому что они увидели ценность в том, что мы делаем. И это не маленькие клубы. Они ценят не только нашу работу по проведению матчей и работу в социальных сетях; они ценят нашу модель, которая не позволит провести хороший сезон и сразу после этого стать банкротом.

Наш приоритет — национальные лиги. Европейского баскетбола не может быть без сильных лиг. Кто-либо, думающий иначе, невероятно ошибается или попросту живет в стеклянном доме и бросается камнями. Спорт не может развиваться и приносить прибыль без сильных национальных лиг. Как вы этого достигнете? Сделайте значимыми результаты этих чемпионатов. Вы подталкиваете команды к успеху в домашнем первенстве, в то же время заставляя гнаться за местом в баскетбольной Лиге чемпионов.

У меня был разговор с президентом «Сарагосы». Клуб оказался в полуфинале ЛЧ второй год подряд, но в Испании дела у него идут неважно. Президент понимает, что команде нужно выигрывать следующие матчи, чтобы получить место в ЛЧ. Как раз это и повышает значимость следующих матчей «Сарагосы» в чемпионате Испании.


Если у вас не будет сильных национальных лиг, игра умрет — все просто. И только потом мы можем решать, где именно делать акценты. Но мы не можем говорить, что национальные лиги и национальные команды не имеют значения, и мы будем переживать только за топовые команды Евролиги. В европейском баскетболе играют не 11 команд, а 850. Если мы выбираем благополучие 11, мы лишаем прав остальные 839. В этом и заключается наша философия.

— Но в целом в той же России о Лиге чемпионов никто не говорит, а о Евролиге все знают.

— Если бы система Евролиги работала, мы бы увидели другие цифры, другие телевизионные контракты, другой уровень интереса. Как по мне, так эта система не работает. Система, в которой все сфокусировано на нескольких клубах, не может генерировать больше денег. Как это возможно сделать, если вы не открываете рынок? Это достаточно простая бизнес-модель. Ни одна закрытая экономика не может работать в рыночной среде. Это фундаментальная проблема.

Теперь же нам приходится иметь дело с 20-летним отсутствием альтернативной модели. Считать, что только игры ЦСКА важны, в корне неверно. Мы четко осознаем, что интерес к ЛЧ не на одном уровне с другими соревнованиями. Особенно это касается России. В России сложилась уникальная среда, связанная с политическими моментами. На других рынках мы видим интерес к турниру, потому что он связан с конкретными клубами и брендами.

Думаю, за последние 20 лет сложился такой нарратив, что бренды важнее результатов. Но это не может длиться долго, потому что бренды исчезают, не имея возможности поддерживать самих себя. Сейчас же все говорят именно о брендах, и это проблематично. Бренды приходят и уходят, но если мы не ценим то, что происходит на площадке, мы не сможем развиваться.


Мы все это видели на протяжении последних 20 лет. Все было банально. Был очень богатый владелец, который вливал деньги. Но как долго можно вкладывать деньги без результата? Если его нет, команда исчезает. Если же команда будет оставаться на вершине, во-первых, она продолжит свое существование, а во-вторых, будет проще привлекать новые деньги.

Мы не можем исключать всю экосистему из уравнения — ту самую пирамиду. Вы должны быть ее частью, чтобы развиваться, привлекать новых болельщиков. Вы не можете купить себе первые места в спорте. Точнее, у вас не должно быть этой возможности. Это идет вразрез с фундаментальными спортивными принципами. Каждый раз, когда кто-то просто привлекал богатого спонсора, мы видели, чем заканчивались подобные истории. Мы должны изменить эту модель, иначе мы останемся в рамках этих 70-75 млн, а также увидим, как гандбол, регби и хоккей заберут оставшийся рынок.

— Евролига в чем-то похожа на несостоявшуюся Суперлигу. Но той болельщики не дали даже шанса.

— Проект Суперлиги был бунтом против очень успешной системы, которая давала клубам очень существенную сумму — 3,7 млрд евро. Поэтому там все было основано на финансовых аппетитах. Мне здесь дают 3,7, и если мне где-то дадут больше, я пойду туда. Этот проект закрылся, потому что у него не было философского основания, не было инклюзивной составляющей.

Мерсисайдское дерби очень важно. Люди там хотят смотреть матчи «Ливерпуль» — «Эвертон». Конечно, они хотят видеть и «Ювентус», и «Реал», но ключевым для них будет именно дерби. Это является частью культуры, которая уважает спортивные результаты. В Англии никто не был рад появлению там «Арсенала», который не отбирается в Лигу чемпионов вот уже 5 сезонов. С чего бы он попал в этот клуб?

История в европейском футболе складывалась совершенно иначе. Все было направлено на достижение результата, существовал открытый доступ, меритократия. И именно таким образом спорт мог развиваться.

Когда УЕФА организовала Лигу чемпионов, велись такие же разговоры. Зачем нам нужны БАТЭ, АПОЭЛ, «Брага»? Но именно так растет рынок. Поэтому нам и нужны «Лестеры». Когда они выиграли Премьер-лигу, в стране образовался поток из инвесторов, которые хотели стать новым «Лестером». В АПЛ не знают, что делать с таким количеством инвесторов; в баскетболе, если мы находим кого-то, мы хватаем его, привязываем к стулу и не даем уйти. Но это нелогично. Сравнений между нами и Лигой чемпионов УЕФА действительно много, потому что все играют дома и выходят в европейский турнир. Как я уже говорил, для нас приоритет — домашние лиги. Европа — это бонус.


— А в Евролиге вам скажут, что их система работает.

— Я бы не сказал, что система Евролиги совсем не работает. Я бы сказал, что перемены необходимы всей экосистеме. Нам нужно честное объяснение всего того, что происходит. Мы невероятно ценим ту работу, которая проделывает Евролига. Игры очень зрелищны, организация потрясающая. С тех пор как пришла IMG, внешняя оболочка становится все лучше и лучше.

Отличие нас от наших друзей из Евролиги кроется в области философии. Как я уже говорил, предоставление шанса противопоставляется лишению такового. С нашей точки зрения, чем более закрыта среда, тем сложнее получить органический рост. Если бы эта система работала, были бы видны иные результаты.

Мы также должны признать, что мы живем в бизнес-среде, которую сложно понять с точки зрения стороннего бизнесмена. Как это возможно, чтобы все клубы теряли деньги и при этом не переживали за это, а даже праздновали? Как это возможно, когда после очень успешного сезона «Реал» или «Фенер» теряют 30 млн? А что тогда происходит после плохого сезона?

В спорте, когда вам удается сезон, вы должны что-то получить. Ничего не работает, иначе мы бы могли сохранять хороших игроков, выплачивая им больше денег, а также привозить больше качественных американцев. Но с финансовой точки зрения сейчас это не имеет смысла. Нам нужна дискуссия о всей структуре, и нужно посмотреть на все ее компоненты: клубы, лиги, сборные. Для Евролиги все это не важно.

Наш главный «враг» тот же, что и для Евролиги — НБА. Сейчас все смотрят в сторону НБА. Каждый молодой игрок хочет играть там. Постоянно идут разговоры о том, что мы теряем наших лучших игроков. Проблема в том, что игрок не может так же раскрутиться в Европе. Если вы возьмете любого 8-летнего малыша и спросите, какую майку он хотел бы на день рождения, он наверняка назовет ЛеБрона, Дончича, Янниса, Йокича. Это не будет игрок, играющий в Европе. В футболе же будут Роналду и Месси — они играют здесь.

Когда я рос, все хотели носить майки звезд европейского баскетбола — они были везде. Мы все это потеряли, потому что не построили сбалансированную систему, которая поддерживала бы развитие молодежи, сборных и предоставляла бы возможность для раскрутки игроков. Конечно, у нас будут играть американцы, так было всегда. Но что мы будем делать с остальными? Мы знаем, что качество американцев в Европе значительно снизилось. Повлияли и G-League, и двухсторонние контракты, и Китай. Так или иначе, мы не получаем американцев того уровня, что играли здесь раньше. Я стал баскетбольным фанатом, когда здесь играл Доминик Уилкинс. Сейчас игрок такого масштаба даже не возьмет трубку, чтобы поговорить с европейским клубом. Что-то произошло за последние 20 лет, что только расширило пропасть.

Разумеется, НБА – фантастическая лига, которая продолжает расти. Но что делает Европа для улучшения ситуации? То, что происходит сейчас, не работает.

— Если «враг» — это НБА, то как планируете жить в одном доме с Евролигой?

— Евролига в случае с Еврокубком продемонстрировала, что она хочет иметь стабильный набор команд, которые будут играть год за годом. Мы же верим в более широкий рынок.

«Бургос» — отличный пример. Если бы нас не было, «Бургос» никогда бы не развился в то, что есть сейчас. Мы дали «Бургосу» шанс, так же, как и «Тенерифе». Когда к нам пришел «Тенерифе», о них никто не знал, а сейчас они третьи в Испании. Они нашли способ развиться, привлечь хороших игроков, получить прибыль, ведь если побеждаешь в Лиге чемпионов, получаешь миллион евро.


Если, скажем, у Испании было бы семь гарантированных мест — три в Евролиге и четыре в Еврокубке, — то в чем тогда интерес проводить чемпионат Испании? Фокус же должен быть направлен на развитие новых «Бургосов», «Тенерифе», потому что именно так мы получим рост. Новый же формат Еврокубка очевидно направлен против национальных лиг, потому что 18 игр с лицензированными командами даже не говорят, а кричат о том, что это должно быть главное соревнование для его участников. Что в принципе нормально для некоторых команд. Но мы не верим в такой путь развития. Мы верим в инклюзивность, открытый доступ и предоставление шансов новым клубам.

— Не думаете, что Евролига специально хочет «привязать» клубы к своему турниру, чтобы только они не достались вам?

— Я не могу комментировать решение относительно смены формата Еврокубка. Этот вопрос должен быть задан самой Евролиге, почему они пошли именно в этом направлении. Как я уже говорил, наши философии расходятся все больше и больше.

Что касается процесса отбора команд, то мы чувствуем себя уверенно относительно уровня ЛЧ. Мы уже упоминали «Бургос» и «Тенерифе», но если вы посмотрите на Турцию, то у нас все клубы из топ-6 за исключением «Фенера» и «Эфеса». Если посмотреть на Италию, «Бриндизи» и «Сассари» находятся в первой пятерке. Во Франции «Страсбур» и «Дижон» тоже наверху.

Думаю, что наши отношения с клубами и лигами серьезно помогли им развиться. Мы признаем, что по-прежнему есть команды, которые хотят играть в Евролиге, и эта мечта имеет право на существование. Весь вопрос в том, какое влияние оказывает выступление в Евролиге на них в дальнейшем. Если вы сейчас заходите в Евролигу без лицензии, это готовый рецепт для финансовой катастрофы. Если мы посмотрим на «Галатасарай», «Тенерифе», «Дарушшафаку», то эти команды теперь соревнуются в иных условиях.


Давайте возьмем пример «Валенсии». Хоть он и не самый лучший, так как у них богатый владелец, но смысл тот же. «Валенсия» получает в Евролиге в 10 раз меньше, чем остальные три испанские команды, а играют они в одном турнире. Команды с лицензией имеют другие ТВ-контракты. «Барса», «Реал» и «Баскония» получают по 2,5 млн, «Валенсия» – 200 тысяч. Это говорит о том, что клубам, приходящим на один сезон, повезет, если они банально выживут.

И мы видим, что происходит дальше. Они тратят больше денег, чем могут себе позволить, чтобы оставаться конкурентоспособными. Они надувают бюджет с 7-10 млн евро до 15. Один год они там не играют, и посмотрите на них сейчас. Для нас это не здоровая модель. Она работает для 11 команд, но что будет с остальными? Баскетбол не может функционировать на благо 11 команд. Потому что сейчас складывается впечатление, что и лиги, и остальные клубы должны подстраиваться, чтобы эти 11 получали больше денег. Это не поможет развитию спорта, и я думаю, даже эти 11 клубов это понимают. Думаю, они обсуждают, как изменить ситуацию. Дерево с растущими на нем деньгами пока что еще никто не находил.

Конечно, с новой моделью Еврокубка движения между турнирами станет меньше. Мы думаем, что эта закрытая модель с 20 клубами, большинство из которых будут обладать длительными лицензиями, делает дискуссию еще шире для оставшихся команд. Клубы пытаются выбрать лучшую опцию, хотя в некоторых случаях этого уже не получится. Например, если вы испанская команда и не являетесь «Валенсией», «Уникахой» или «Ховентутом», то выбора у вас уже нет. Потому что наши друзья из Евролиги смотрят на бренды, а мы — на результат. «Тенерифе» показал, что он не слабее «Гран-Канарии».

— Возможно ли, что от России в ЛЧ будут выступать больше клубов?

— Это хороший вопрос. В России нам приходится работать с учетом некой негласной договоренности, по которой Единая лига ВТБ получает вторую путевку в Евролигу, если три остальных клуба выступают в Еврокубке. В прошлом вторая путевка разыгрывалась по спортивному принципу. Сейчас же все изменилось, и второй командой от ВТБ может стать не лучшая команда по спортивному принципу. Это уже уайлд-кард.

Для нас Россия остается очень важным рынком. По всем параметрам он является таковым и для европейского баскетбола в целом. Мы очень гордимся нашим партнерством с «Нижним». Они с нами на протяжении многих сезонов и сейчас заняли 5 место в Единой лиге — выше тех же «Химок». Надеюсь, другие российские клубы увидят, что мы делаем, касается ли это конкретно этого турнира или более глобальных усилий. Но мы осознаем, что ВТБ — единственная лига в Европе, где порядок участия в еврокубках очень четко выстроен: Евролига, Еврокубок, ЛЧ. В других лигах соблюдается баланс, там больше свободы выбора.


Мы принимаем положение дел, которое сложилось в России, но надеемся, что в будущем больше российских команд изучат возможность выступления в Лиге чемпионов. Мы принимаем российские реалии, согласно которым в России каким-то образом потеря денег клубами не воспринимается как проблема. Но очень сложно говорить об этом с точки зрения бизнеса.

— Вы не ответили. Будут ли приглашения?

— Мы всегда рассылаем приглашения, но у нас есть требования по спортивному принципу. Мы примем команды, занимающие высокие места в ВТБ. Это обсуждалось как с лигой, так и с РФБ. Мы смотрим исключительно на российские клубы, потому что у поляков, эстонцев и других есть еще домашние чемпионаты. К примеру, мы смотрим на «Зелена Гуру» как команду из Польши, а не представителя Единой лиги.

Успешным же командам из России мы готовы предложить место в турнире. Если завтра «Автодор» займет второе место, мы будем счастливы видеть его у себя. Пока Россия — единственная страна в Европе, из которой у нас ни разу не было клуба из топ-5.

— А у вас есть контракты с клубами?

— Да, у нас есть сделки с несколькими командами, в которых мы видим коммерческую ценность для нашего турнира и которые значимы сами по себе. Но у нас есть и большое «но». Обязательное условие для участия в Лиге чемпионов — результат в национальной лиге. Поэтому, если они плохо там выступают, они не могут зайти обходным путем. Но чтобы быть абсолютно честным, подчеркну, что совет ЛЧ может выдать две лицензии для участия в регулярном чемпионате и две лицензии для квалификации. Такие случаи были, например, с «Цедевита-Олимпией» или болонским «Виртусом».

Два этих уайлд-карда дают нам некую гибкость. Это именно не закрытая лицензия, а уайлд-кард на один сезон. Сделки же больше обозначают приверженность клуба к баскетбольной Лиге чемпионов и наши обязательства перед ними. При этом, конечно, нам бы хотелось, чтобы та же «Дарушшафака» пришла к нам в качестве чемпиона, а не шестой команды. Спортивные результаты — прежде всего. Если клуб с контрактом не смог занять высокое место в чемпионате, а уайлд-карды уже исчерпаны, он точно не примет участие в следующем сезоне.

— Лига чемпионов изменила формат из-за пандемии — матчей стало меньше, «Финал четырех» превратился в «Финал восьми». Вы не будете возвращать прежний формат, когда жизнь вернется к нормальному состоянию?

— Когда мы говорим о формате, есть два аспекта. Первый касается количества команд, а второй — самого формата проведения турнира. Сейчас мы не обсуждаем иных вариантов, кроме тех, где задействованы 32 команды. Мы рассматриваем возможность изменения формата именно на ту модификацию, которая была в этом сезоне — 8 групп по 4 команды. Мы видим в этом много преимуществ, много зрелищных игр, игр, в которых многое решалось.


Мы не хотим, чтобы команды играли длинный сезон, когда на кону уже может ничего и не быть. Мы верим в то, что ради продвижения и коммерциализации спорта все должно зависеть от зрелищности. Люди должны смотреть игры, в которых что-то стоит на кону. Мы думаем, что в этом сезоне подобная зрелищность присутствовала. Если вы посмотрите на группу «Нижнего», то в нормальных условиях там бы были проданы все билеты, настолько там были классные матчи («Нижний» в Топ-16 играл с АЕКом, «Тюрк Телекомом» и «Страсбуром» — прим. «Перехват»). Это важно для спорта.

— Получается, вас устраивает меньшее количество матчей?

— Мы придерживаемся подхода «меньше — лучше». Меньше игр — больше зрелищности. Это фундаментальный вызов для европейского баскетбола. Мы взяли много хорошего из НБА, и это нормально, потому что мы смотрим на НБА как на лучшую лигу мира. Но мы также взяли вещи, которые подходят Америке, но не всегда применимы в Европе. В США невероятно длинный сезон. Но, во-первых, это их единственное национальное соревнование, а во-вторых, их регулярный сезон очень ценен с точки зрения развлечений. Люди приходят на арены, чтобы наслаждаться данками, трехочковыми, хот-догами, кисс-камами. НБА даже поменяла правила, чтобы команды набирали больше очков. И это здорово, так как это работает на том рынке.

В Европе все иначе. В Европе болельщик нацелен на успех. Он приходит на арену, чтобы увидеть победу своей команды. Если команда не побеждает, болельщик не ходит. Мы видим это в каждом спорте. В США команды могут быть близко ко дну и все равно иметь полные арены, как это было у «Никс». Потому что люди хотят посещать «Мэдисон Сквер Гарден». Это зрелище.

Если в Европе у вас очень длинный регулярный сезон без особого внешнего интереса, и нет развлечений и качественных игроков, это просто куча бесполезных матчей. У нас полно таких матчей в Европе. Поэтому мы создаем в ЛЧ среду с их меньшим количеством, где каждая игра имеет значение. Только тогда болельщик пойдет на матч.

Он будет очень рад победе или будет плакать после поражения. Если у него не будет предвкушения этих эмоций, он не пойдет на матч, а сходит в ресторан. НБА как раз и соперничает с Netflix, ресторанами, кино, потому что она предлагает развлечение. Мы предлагаем эмоцию. Если эмоция уходит, никто не приходит на матч. Мы должны понять, что играть просто ради определенного количества матчей — не всегда хорошо. У нас очень длинные регулярки, 80% которых мы не можем коммерциализировать, потому что всем плевать.

Если вам понравилось интервью, подписывайтесь на Telegram-канал «Перехват» — главное из мира европейского и российского баскетбола будет просто прилетать к вам в карман.