Просто Конь

— Читали про себя какие-то вещи, после которых хотелось подойти к журналисту и настучать по башке?

– По ходу карьеры разные случаи были. По башке, конечно, никому не стучал, но с некоторыми журналистами просто перестал общаться. Один раз я вообще не давал никакого интервью, а оно появилось в прессе. Я сразу дал понять, что такое со мной не пройдет.

— Вы перенесли несколько тяжелых травм. Согласны, что после каких-то операций игрок уже никогда не сможет выйти на прежний уровень?

– Да, после каких-то травм ты уже не можешь считаться здоровым на 100 процентов. Особенно, если это была серьезная травма. Но я стараюсь реально оценивать свое состояние, и мне кажется, что я не так много потерял – готов процентов на 90-95, когда нахожусь в форме. Конечно, если сравнивать с молодым Виктором Хряпой, то по физическим данным я стал слабее, но так это логично.

— А чем сегодняшний Виктор Хряпа лучше молодого?

– Я стал опытнее, мудрее. Повидал много игровых ситуаций, внимательней играю в защите. Сейчас не только сам играю, но и могу подсказать партнерам. У меня это неплохо получается, особенно когда тренер подходит за советом. Это говорит о многом.

— А что с броском? Мне кажется, раньше он у вас был стабильнее.

– Бросаю по ситуации. Никогда не стремился набрать как можно больше очков. Это не мой конек. Я лучше на подборе помогу, а мяч отдам партнеру.

— Хватит про баскетбол. Говорят, что идея создания талисмана команды «Просто Коня» принадлежала именно вам. Расскажите поподробнее.

– Здесь можно еще про мое детство вспомнить. Когда я жил у бабушки, то часто ходил пасти лошадей. Об этом, кстати, никто не знает. Поэтому у меня давняя любовь к этим животным. А вообще, у многих команд есть свои символы, а у нас до определенного времени не было. Хотя ни для кого не секрет, что ЦСКА – это кони. Так почему бы ни сделать свой символ, причем все предпосылки к этому были.

Я давно продвигал эту идею, и, наконец-то, в 2011 году она воплотилась в жизнь. Вместе с Андреем Кириленко мы снимали видеоролик для нашего замечательного клуба и обнаружили это чудо в гримерке. Конечно, в первую очередь я сам примерил костюм.

— Коня пришлось немного подретушировать?

– Конечно, изначально это была просто потрепанная игрушка. Потом на нее уже надели майку с 25 номером – это болельщики ЦСКА. А затем Конь уже начал выступать с группой поддержки – он у нас прогрессирует. Пока он еще молодой жеребец, но, надеюсь, вырастит в хорошего коня.

— В НБА маскоты есть у каждой команды. Вспомните какое-то необычное шоу с их участием?

– Самое интересное, что конкретного выступления вспомнить не получается. У каждой команды много разных номеров, и они практически не повторяются. Талисманы там, конечно, сумасшедшие. Любят скатываться по ступенькам на лыжах, лазить по кольцам. Большинство трюков по-настоящему экстремальны и опасны. Видимо, там работают каскадеры или просто очень отчаянные люди. Но залу это нравятся – они заводят публику. А вообще, это отлично, что символ команды такой активный, а не просто фигура, которая шевелит ручками и ножками. На матчи приходит много детей, и они как раз находятся под большим впечатлением.

— Но ведь от тупого американского юмора, наверное, никуда не уйти?

– Да, большинство сценок и номеров на нем и построено. Талисманы дубасят друг друга, машут труселями. Но людям весело, а значит, никуда от этого не деться. В Чикаго, к примеру, на площадку выходили две надувные фигуры – большой бык и маленький. Они начинали просто мочить друг друга. Двадцать тысяч болельщиков были в восторге. Номера там рассчитаны на определенную культуру, на определенного зрителя. У нас этого могут не понять – скажут, ерунда какая-то. Но в Америке это поставлено на поток.

— На знаменитую группу поддержки «Чикаго» под кодовым названием «Matadors» тоже удалось полюбоваться?

– Да, за два года я на них насмотрелся. Пару раз, конечно, я уже отворачивался, потому что это надоедает. Вообще, номер довольно обычный – выходят толстые мужики и начинают трястись, танцевать. Но все рассчитано на то, что зритель такого нигде не увидит. Пресловутый эффект неожиданности. Всех впечатляет смелость этих людей, которые не бояться показать свои недостатки. Они выходят на сцену и чувствуют себя совершенно комфортно. Это отличное шоу.

— Разве это не надоедает?

– Я уже потом даже не обращал внимание. Но это есть не в каждой команде. «Matadors» – визитная карточка именно «Чикаго».

— Хорошо помните свой первый сезон в НБА? Испытание для новичков в «Портленде» прошли?

– Каких-то особых испытаний не было. Но спеть «Happy Birthday to you» перед всем залом пришлось. Это была предсезонка, и так совпало, что у кого-то из ветеранов был тогда день рождения. Нас вывели как на расстрел, и пришлось петь. Это традиция. С одной стороны, ничего страшного, но, когда на тебя смотрят 20 тысяч человек, а ты, русский человек, стоишь посреди зала, это не очень круто. Хорошо, нас там было трое новичков. Мы спели хором и поскорее ретировались в раздевалку.

Разница

— В Орегоне вас с Сергеем Моней вспоминают до сих пор. Вообще, это довольно удивительно, если учитывать, что вы провели в «Портленде» всего два сезона. Болельщики там сильно отличаются от российских?

– Несмотря на то, что я был в Америке новичком, на улице меня узнавали чаще, чем сейчас в России. Ну непопулярен у нас баскетбол, что с этим поделаешь?! В США города, где есть команды, живут баскетболом. Тем более в «Портленде» – там только «Блейзерс». В «Чикаго» внимания было не меньше, несмотря на то, что это большой город, где есть и хоккейная и бейсбольная команды.

— Когда в Америке болельщики подходили, то что обычно говорили?

– Что меня поразило, так это то, что, в отличие от российских болельщиков, американцы обо всем очень хорошо осведомлены. Они знают, где ты играл, следят за твоей статистикой. Например, в «Чикаго» я получал мало игрового времени, так они подходили и говорили: «Ничего, ты нам нравишься как игрок, продолжай работать». Все желали успеха, если не в «Чикаго», то в другой команде. Люди были очень позитивно настроены. У нас же все сводиться к фразе: «О, я знаю, ты баскетболист, распишись». А если ты не Андрей Кириленко, то тебя в другой раз могут и вообще не узнать.

— Часто игроки осознают, что попали в НБА не после того, как набрали первые очки, а когда им влепили блок-шот или жестко встретили в защите. У вас был такой момент?

– Да, конечно были моменты, когда я понимал, что здесь совсем другой уровень игры. Но когда немного привык, то стал замечать, что в НБА играют обычные люди, и если ты стараешься, то все не так страшно, как у нас описывают. Не нужно быть суперменом или суперданкером, чтобы играть в этой лиге. Понятно, что где-то тебе должна сопутствовать удача, особенно, если планируешь задержаться там надолго, но вообще все реально. Если ты много работаешь, то тебя практически не посещают мысли, что ты намного хуже остальных.

Понятно, что темнокожие игроки более атлетичные. Но у нас есть свои козыри – мы свое берем за счет умений, баскетбольного интеллекта и опыта важных игр. В Европе все основано на победе. Это главная цель в матче. В НБА к этому относятся немного по-другому. Регулярный сезон это, прежде всего, бизнес. Проходных матчей очень много.

— Сразу почувствовал эту разницу?

– Конечно, это сразу бросается в глаза. Я сталкивался с игроками, которые попали в НБА из колледжей и школ, так они вообще не понимали важности побед. Для них главное: «Вооот, я в НБА, круто!».

— О статистике много говорили?

– Да, в Америке к ней совсем по-другому относятся. Все играют на статистику. Статистика – это твой следующий контракт. Это постоянно обсуждается в раздевалке, в личных беседах. Но, к счастью, сейчас уже в каждом клубе есть люди, которые понимают, что статистика дает далеко не полный объем информации.

Трудности перевода

— В одном из интервью вы рассказывали, что трудностей с адаптацией в США практически не было. Единственная проблема – найти квартиру и машину, которые клуб не предоставлял. Как с этим справились? Кто помог?

– Мне, наверное, повезло. Я сразу нашел нескольких друзей, которые мне все объяснили. Это были две русскоязычные семьи, которые уже достаточно долго живут в Америке и все там знают.

— С ними вы познакомились уже в США?

– Да, я тогда получил травму в предсезонке, жил в гостинце, ходил на костылях. И ко мне пришла семейная пара – мужчина и женщина. Они знали, что я из России и пришли просто проведать после операции. У них это в порядке вещей. Мы с ними познакомились, начали дружить. Они очень поддерживали, подсказывали разные нюансы, которые помогли мне быстро решить вопрос с недвижимостью и машиной. После того как я понял, как вся эта система работает, мне стало полегче. Потом после переезда в Чикаго изменилось только место, а принципы работы все те же.

— Английский быстро освоили?

– Я думал, с этим будут большие проблемы. В школе я учил немецкий, поэтому даже не знал каких-то элементарных слов и выражений. Но в Америке все выучил на ходу. Конечно, у меня в основном разговорный английский, но этого хватало для жизни. Конечно, умные книги на иностранном языке я бы не осилил, но газеты всегда просматривал, большую часть понимал.

— В раздевалке набрались каких-нибудь словечек?

– Первое время в «Портленде» я вообще разговаривал только с Владимиром Степанией, который немного понимал по-русски. Все тогда возмущались, говорили, что нас никто не понимает. Интересно, но их не заботило, что я ведь тоже из их бесед мало что улавливал в первое время. Но потом все это пришло – понадобилось месяца полтора-два.

— В НБА любят давать прозвища. Вас тоже наградили?

– Да, им было очень тяжело выговаривать после «K» букву «H» (Viktor Khryapa – прим. автора), поэтому довольно быстро все стали звать меня «Ви Кей» – по инициалам или просто «Вик». Обошлись без кличек, слава богу.

— Как считаете, карьера в НБА у вас вышла неудачной?

– Нет, я так не думаю. За полтора года в «Портленде» я провел 51 матч в стартовом составе. Немного подкосила травма, которую я получил еще в предсезонке. Но, когда я восстановился и набрал форму, считаю, что сыграл неплохо. Все складывалось нормально, но помешал трейд «Чикаго» и «Портленда». «Блейзерс» хотели получить Ламаркуса Олдриджа, а «Буллс» – Тайруса Томаса. Я шел в довесок.

— С вами эту ситуацию как-то обсуждали?

– Да нет, никаких разговоров не было. Это бизнес. Ничего личного – так работает система. О переходе я узнал в ночь драфта. В три часа ночи мне позвонили и сказали, что меня обменяли. Я спал и успел только сказать: «Да? Отлично». Положил трубку и лег дальше спать.

— Чем запомнился тренер МакМиллан, который вот уже 7 лет возглавляет «Портленд»?

– Он мне очень понравился как тренер и как человек. Его принципы работы мне импонировали, потому что, если ты стараешься на тренировках, то ты обязательно получишь игровое время и шанс проявить себя на площадке. У меня с этим проблем никогда не было. Когда тренер это понял, я стал получать все больше игрового времени, и это стало приносить пользу команде. Местные комментаторы часто называли меня «русская росомаха». За то, что бился до конца и никогда не сдавался.

— Ну вот, а вы говорите, прозвищ не было!

– Да это только на телевидении и говорили.

— Сейчас многие обвиняют МакМиллана в том, что команда достигла своего потолка и дальше не развивается. Уже несколько лет подряд «Портленд» не может преодолеть первый раунд плей-офф. Вы замечали этот недостаток вариативности и свежих идей в игре «Блейзерс»?

– Тогда была другая команда и другая ситуация. МакМиллан пришел в команду, где было много игроков с очень большими контрактами. Зак Рэндолф, Дариус Майлз, Рубен Паттерсон, Шериф Абдул-Рахим – все эти парни хотели быть лидерами. Два сезона Нэйту понадобилось только на то, чтобы просто избавиться от лишних игроков и наладить командную игру. Тогда это сразу дало результат – «Блейзерс» вышли в плей-офф, но сейчас, мне кажется, «Портленду» не хватает звезд первой величины. Брэндону Рою, который недавно закончил карьеру, все же иногда не хватало опыта. Команде нужны ветераны экстра-класса, которые в других командах и обеспечивают результат. Возьмите тот же «Даллас» – там есть Дирк, есть Джейсон Кидд, Терри. В «Бостоне» – Пирс, Гарнетт. Это не просто хорошие игроки, а настоящие победители.

— Когда вы играли в «Портленде», команде даже не удавалось пробиться в плей-офф. Как болельщики на это реагировали?

– Совершенно нормально реагировали. Зрители не покидали трибуны. 13-15 тысяч болельщиков ходили постоянно, несмотря на то, что у нас были серии по 7-8 поражений подряд. Понятно, что некоторые ворчали, но общая масса была настроена очень положительно. Если на улице встретишь болельщика, он никогда не скажет тебе плохого слова. Не то, что у нас. Еще, возвращаясь к вопросу о журналистах. У нас как пишут? «Сегодня команда обосралась» – один негатив. В Америке такого практически не встретишь. «Да, мы в подвале турнирной таблицы, но мы вылезем. Это наша команда, мы за них болеем» – вот так поддерживают за океаном.

В этом, конечно, большая разница. Это касается и вопросов сборной. Мы еще не успели доехать, а везде пишут: «Да им ничего не светит, в этом году у них нет Хряпы, в другом – Кириленко. Поэтому они ничего не могут выиграть». Команда еще даже не доехала до места, где проводится чемпионат! Как можно так поддерживать команду?

— Это разница в менталитете.

– Ха, понятно, что это менталитет. Но я и говорю, что в этом большая разница. В Америке всегда чувствуешь поддержку зала. Скажу честно, побеждать намного легче, когда знаешь, что за тебя стоит насмерть твой город, твой регион, твоя страна.

Банда

— Давайте не будем о грустном. Расскажите лучше про «Трэйл Блейзерс». В команде витал дух Рашида Уоллеса? Вы чувствовали, что выступаете за те самые «Тюремные куртки», где историй про марихуану было рассказано больше, чем историй про баскетбол?

– Когда я пришел, «банду» уже разгоняли. Застал Дэймона Стаудмайра, но он оказался на удивление адекватным и приятным человеком. Как в жизни, так и на площадке. Он был одним из немногих, кто пытался играть на команду. А Рашид Уоллеса, конечно, вспоминали в «Портленде» часто. Когда мы играли с «Детройтом» весь зал кричал «Буууууу!». И это не в знак осуждения. Болельщики его отмечали, и они помнили, что, несмотря на то, что Шиди приносил много проблем, он всегда был очень хорошим игроком.

— Следил за тем, как развивалась карьера других «бандитов»? Взять хотя бы Зака Рэндолфа и Дариуса Майлза, которые оба обладали талантом, но сейчас находятся на разных полюсах. Первый является одним из лучших игроков на своей позиции, а у второго постоянные проблемы с законом.

– Здесь все завязано на удаче. Они оба были талантливы, и могли вырасти в очень сильных игроков. Когда они были настроены играть, остановить их было очень тяжело. Практически на моих глазах Зак Рэндолф подписал тяжеленный шестилетний контракт, но при этом он не мог вести команду за собой. Его поменяли в «Нью-Йорк», чтобы избавиться от проблемы, но и там он валял дурака. Но у него был дорогущий шестилетний контракт – лига в нем была заинтересована. И в итоге Зак нашел свое место. Конечно, здесь сыграло свою роль то, что у него заканчивался контракт. Вот он и отработал на полную последний сезон – показал в «Мемфисе» все, что может. В итоге получается, что из шести лет он нормально отработал только два года, и теперь ему снова предлагают долгосрочное соглашение.

— Зак снова расслабится?

– Давайте вместе за этим посмотрим.

— Хорошо. А чем Майлз запомнился? Сейчас парня обвиняют в незаконном ношении оружия.

– Дариуса я надолго запомню. Он всегда меня чем-то удивлял. Своей манерой игры, поведением. У него очень странный образ жизни был, и при этом ему все сходило с рук. У нас бы в России многие его штуки так просто бы не прошли. Он всегда ходил по лезвию ножа, но даже не собирался меняться. Чудик.

— А какой у вас был последний вариант в НБА? Вообще, были еще какие-то контакты с лигой после того, как ваш контракт у «Чикаго» выкупил ЦСКА?

– Последний раз контакт был после 2010 года. У меня было три предложения. Но я не видел смысла переезжать за океан, когда у меня и в ЦСКА все складывалось неплохо. В НБА мне явно не хватало игрового времени – я заслуживал большего. В России мне давали играть, и я оправдывал ожидания болельщиков.

— А от каких клубов были предложения?

– Не хочу говорить. С одной командой, в которой я очень хотел оказаться, у меня не сложилось. И обсуждать это не очень хочется.

Биг Пипл

— По ходу недавнего интервью Виталий Фридзон в буквальном смысле расцвел, когда мы с ним задели тему творчества Бориса Акунина. А о чем вы можете говорить часами?

– А вы проверьте. Найдите какую-нибудь тему. Будем говорить. Какая-то заковыристая, конечно, меня может поставить в тупик, но вообще я стараюсь следить за всем, что происходит в мире. У меня очень разносторонние друзья, начиная от Андрея Кириленко и заканчивая тем же Виталием Фридзоном. Так что про Бориса Акунина я тоже могу поговорить. К сожалению, читать мне не удается, потому что в транспорте меня укачивает. Я слушаю аудиокниги.

Еще, конечно, хотелось бы порадоваться за Виталика. Он настоящей знаменитостью после Евробаскета стал. Про его «биг пипл» ходят биг речи.

— Расскажите, над чем вы последний раз по-настоящему смеялись?

– Ну, если не считать эпизод с Виталиком, от которого я не мог отойти несколько дней, то вспоминаются разные случаи в раздевалке ЦСКА. У нас в этом году очень хороший коллектив, все шутят, веселятся. Один случай выделить сложно – у нас, как не зайди, постоянно смех, приколы.

— В интервью с Виктором Хряпой нельзя обойтись без вопроса про Сергея Моню. Сочетание ваших фамилии имеют какое-то магическое действие. Помните первую вашу встречу с Сергеем?

– Я как раз тренировался во второй команде «Автодора» – еще не играл даже. Сергей выступал тогда за свою спортшколу, и мы пересекались с ним на первенстве города. «Автодор» был единственной командой в городе, поэтому наша встреча была неминуемой. Так мы начали дружить и до сих пор находимся в очень хороших отношениях.

— Вы постоянно с ним оказывались в одной и той же команде. Совпадения?

– Это от нас уже не зависело. Это больше стечение обстоятельств. В итоге же судьба нас развела. И хотя мы с ним выходим практически на одной позиции 3-4 номера, я всегда любил с ним играть в одной команде. Мечтаю, что так когда-нибудь будет снова.

— С другим другом Андреем Кириленко вы играли в этом сезоне за ЦСКА. Шутили с ним вы в свое время тоже много. Так получилось, что однажды на Sports.ru именно вы стали победителем конкурса АКМ на самый лучший вопрос. Потом вы донимали Андрея в комментариях…

– Так у нас заведено в компании. Постоянно шутим друг над другом. Сразу вспомнил, как звонил Моне на радио. Мы с женой стояли в пробке, а Сергей был гостем в программе Гомельского. Я жене сказал: «Давай звонить?». Она ответила: «Давай!». И понеслось. Мы раза 3-4 задавали вопросы, нас никто не узнавал. Вопросы, понятно, были очень личные, с намеками. Серега удивлялся, долго думал. Потом, конечно, пришлось сказать, что это был я. Потому что все шутки должны иметь лишь долю шутки. Никаких подлых мыслей у меня не было.

— Про Кириленко в последнее время слишком часто спрашивают?

– Ну, наверное, это полностью соответствует его таланту, уровню и популярности. Он нарасхват. Несмотря на то, что мы являемся очень хорошими друзьями, нам удается общаться только на тренировках. А так он всегда занят – у него нескончаемые интервью, съемки, встречи. Туда-сюда. Если посмотреть, то за последние два месяца он уже практически везде побывал.

— Хотели бы себе такую известность?

– Нет, я к этим вещам отношусь очень спокойно. Возможно, это мне и помогло так хорошо сдружиться с Андреем. Никогда не завидовал и не хотел быть на его месте. У него своя дорога, у меня – своя.