– Раз у вас так не складывается с тренерами, то почему не пригласить не просто хорошего, а выдающегося специалиста?
– А как это поймёшь? Только в процессе работы. Вот у вас были все эти великие тренеры — Ивкович, Мессина – и что? Каждый тренер едет на своём велосипеде. На автомобиль или паровоз он пересесть не в состоянии.

– Но ведь есть же доказавшие свою состоятельность методы работы...
– Методы простые. Система подготовки команды примерно одинаковая везде. А дальше всё зависит от личности. Вот Штомбергас, к примеру. Он ведь тренером не был никогда. Но он авторитет для игроков, у него огромный опыт. Я, допустим, в Шотландии брал тренера, который вообще об этой работе ничего не знает. Но у меня команду разворовывали, нужно было порядок наводить. А то был тренер, потом его сманили на сторону, и он ещё шестерых игроков с собой увёл.

– Кстати, о Шотландии. Какие у вас остались воспоминания о работе в этой стране?
– Да как вам сказать… Я пришёл, что называется, с чистыми намерениями и верой, что ушёл от "криминального" футбола, к которому мы все привыкли здесь, на постсоветском пространстве. И тут же столкнулся с тем, что у меня тренер агитирует молодого талантливого игрока не продлевать контракт. Как такое возможно?! Потом раз — и ещё пятеро поменяли агентов и хотят перейти в "Рейнджерс". Может, это нас так развалить хотели, поскольку "Хартс" начал обыгрывать всех подряд. Мы по 3:0 и крупнее у всех выигрывали. Я сел и думаю: что мне делать в такой ситуации? Какой там тренер, мне завхоз нужен! Если у меня полкоманды вообще без контрактов играют. Они к нам пришли, потому что больше никому не нужны были. Хартли, помню, 16 голов забил за полгода, играя плеймейкера — такого игрока даже в Англии не было на тот момент. А он приходит ко мне в последний день трансферного окна в 5 часов вечера и просит отпустить его в "Селтик". У меня, говорит, семья, дети, я там живу… Аж икал от волнения. Я ему: ладно, иди, но пусть они заплатят за тебя. Твоя реальная цена семь миллионов, а они предлагают миллион сто тысяч. Бог с ним, отпустил за эти деньги. Он потом два года обратно просился, не заиграл. Вот я в итоге и поставил завхоза — Анатолия Коробочку. Так мы без тренера в тот год выиграли Кубок, а в чемпионате стали вторыми. Вы представляете вообще, что это значит — вырвать второе место у этой мафии? Там же шоу-бизнес давно, а не спорт. Собирают каждую неделю 110 тысяч человек на стадионе — и обманывают. А управляет всем медийный магнат Мердок — Маугли в этом обезьяньем царстве. Создал искусственную реальность, а люди привыкли и верят. Только потом удивляются, когда их "Каунас" из Лиги чемпионов выбивает.

– А о сотрудничестве с мэтром российского тренерского цеха Анатолием Бышовцем что вспомните?
– А я с ним и не работал. Я его пригласил консультантом, а потом смотрю, он только палец кверху поднимает: "О-о-о..." Так и не добился от него ничего большего.

– А в баскетболе консультантов не приглашаете?
– Да вот думаю, может снова Бышовца позвать. Он скажет своё "О-о-о" – и этого будет достаточно (улыбается).

– А о ком из тренеров сохранили самые тёплые воспоминания?
– Да у каждого есть что-то своё. Если поищешь, то найдёшь. А самое неприятное — это когда тренер ограниченный. Вот Эдуард Малофеев у меня был, так он доходит до определённой точки, и всё, дальше никак.

– Малофеев не практиковал в Шотландии свои знаменитые тренировки без мяча – "искренний футбол"?
– Да нет. Он не смог себя реализовать по двум причинам. Во-первых, языка не знал. Во-вторых, был пожилой человек, сентиментальный. А в Шотландии сентиментальности не понимают. Шотландия – это жёсткость. У них если игрок упал, то он не воет, не катается. Просто лежит, как на дороге задавленная собака. А тренер к нему подходит и говорит: если сейчас же не встанешь, то я тебя пну. Такие вот традиции.

– Часто советуете тренерам, что делать, вмешиваетесь в их работу?
– Что значит вмешиваюсь? Это же тоже работа, мы ведь вместе работаем. А то вон Зурос два месяца наигрывал схемы, а потом говорит: мне нужно ещё два месяца на эксперименты. Какие эксперименты?! Везде есть основные игроки и запасные, везде есть распределение ролей, везде есть психология. Каждый должен знать свою роль, и баскетболисту нужно всё объяснить, чтобы не было обид. Как не вмешиваться, если они чуть что идут к агенту? Тот же Коллинз у нас – вроде опытный человек, всё прошёл, а тут его тренер не поставил на матч с УНИКСом, так тут же скандал, обида. Приходится разговаривать, разъяснять. Я не вмешиваюсь, я участвую в процессе, живу вместе с командой.

– А самому в таком случае не хочется встать у бровки и руководить командой?
– Да мне и с "Жальгирисом" приходилось это делать. Когда пришёл в клуб, там рулили одни люди. Я руль отнял, начались интриги. Фанаты стали выступать против меня. Я вышел — и два матча подряд выиграл.

– Не хотелось высказать болельщикам что-нибудь после этого?
– А зачем говорить? И с кем – с твоим врагом?

– А вы считаете фанатов своими врагами?
– Фанаты и народ – они ведь как? Куда их поведут, туда они и пойдут. Зачем мне этим заниматься? У меня нет цели управлять народом. Куда интереснее наоборот, противостоять. Они выходят со своими плакатами, а ты выигрываешь матч. И они уходят как оплеванные.

– Так может окончательно переквалифицироваться в тренера, раз так хорошо получается?
– А кто тогда будет деньги зарабатывать? Нет, мне это неинтересно.

– А что интересно? Может, вы хотите попробовать себя ещё в каких-то областях?
– Каких?

– Наука, культура, медицина...
– Так спорт – это та же медицина. Это же изучение человека, его возможностей. Спорт в этом смысле в авангарде медицины. Сегодня учёные доказали, что человек, спортсмен, уверенный в себе, верящий в то, что он делает, биологически изменяется. На молекулярном и генном уровне. Я вот пошёл в танцы — и за полгода кардинально изменился. Гены модифицируются, понимаете? Человек на сто процентов состоит из энергии, а энергия модифицируются с помощью веры. Вот что мне интересно. А не просто проиграл-выиграл. Я вот этому хочу научить своих тренеров.

– Ещё одна сфера деятельности, которой вы интересовались, — политика. Вы ведь собирались баллотироваться на пост президента Литвы?
– Знаете, если бы я баллотировался, то я им и стал бы. Поверьте, в Литве президентом страны стать легче, чем, например, президентом федерации футбола. А я, если бы захотел, мог бы стать президентом и не только в Литве. Я просто цели такой не ставил. А подать заявление в последний день — этим я просто хотел доказать, что ни один из кандидатов в президенты не соответствует предъявленным требованиям, не является этническим литовцем, родившимся до войны. При этом их всех комиссия регистрирует, а меня не хотят. Вот я и доказал, что они все имеют прав столько же, сколько и я.

– А часто вам приходилось сталкиваться с национальным вопросом в Литве?
– Вы поймите, Романовы там живут уже больше тысячи лет. Нет в Литве никаких этнических литовцев, все выходцы откуда-то. Польша, Белоруссия… Чистых литовцев нет. Кроме Романовых (улыбается).

– Что за история с теперь уже двумя драками разыгрывающего вашей команды Тая Лоусона с болельщиками? Вас это как владельца не беспокоит?
– Нет. Это же провокация. Хотят развалить наш клуб.

– Кто?
– Конкуренты, конечно.

– Вы так игрокам и объясняете?
– Да они удовольствие от этого получают. Тай, говорю, ты удовольствие получаешь? Ну так и бей дальше им по морде! А оскорблять человека из-за цвета кожи, вообще делить людей по расовому признаку — это могут только авантюристы. Или полные дауны.

– Что ещё вы держите в планах? Чем ещё удивите народ?
– Ну, можно ещё в космос полететь…

– Вы серьёзно?
– А что, мне уже поступало такое предложение. Интересно, конечно, было бы посмотреть на Землю со стороны.

– Почему же не решились?
– Решился. Если есть здоровье, то почему бы не полететь?

– С политикой покончено?
– Я уже сказал — мне это неинтересно. Если туда идти, в эту мафию, то их всех надо перебить или отравить. А это не моё. Что такое демократия? Говорят, это греческое слово. Ничего подобного, это слово славянское. Обозначает оно общее дело. А что такое нынешняя политика? Это их дело, "коза ностра". Америка, например, умерла, когда стала вторгаться в Югославию, Афганистан, Ирак. Всё, миф о демократии исчез. А пока он был, что-то создавалось, строилось.

– У вас, похоже, вообще не слишком лестное мнение о современной цивилизации...
– А как иначе? Семь миллиардов народу топчут Землю и только гадят и вычерпывают природные ресурсы. Какое будущее у человека? Его можно только продать на органы, а биологическую массу пустить на комбикорм. Дальше он не нужен, поскольку как человек он не развивается.