Последняя домашняя игра в Евролиге вышла для ЦСКА едва ли не самой яркой в сезоне и выявила подавляющее преимущество над соперником. Внешне энергетика «самого главного матча сезона» себя никак не проявляла, сначала растворившись в полусонной атмосфере душного зала УСК, затем и вовсе испарившись под яростным напором хозяев. Но понятно, что для тех, кто участвовал в этой «битве», все происходящее выглядело ровно таким образом: оказавшись на краю пропасти, на грани катастрофы, которая вполне возможно могла бы изменить лицо российского баскетбола и траекторию существования клуба, красно-синие вышли с исключительным настроем. Как именно там их мотивировал президент Ватутин, мы так и не узнаем, но ясно, что в «сражении» (плавно перетекшим в избиение) тех, кто вряд ли даже мечтает о победе, и тех, кто не представляет себе иного варианта развития событий, шансы первых – чисто теоретические. Если уж еще до матча президент «Пао» Димитрис Яннокопулос (по совместительству главный критик армейского клуба и его финансовой политики в Европе) доносит до всех, что собирается болеть за ЦСКА в финале, то не нужно объяснять, почему остальные греки приехали на заклание, словно испугавшись раненого и прижатого к стенке фаворита.

Этот внутренний нерв, скорее угадываемый, нежели проявляющийся в каких-то конкретных признаках, так важен потому, что дает единственное сколько-нибудь логичное объяснение всех тех трансформаций, через которые прошел ЦСКА за последнюю неделю. От выноса тела в пятницу до обращения к неудачливому спасителю Уимсу до совершенно разладившегося нападения, нивелировавшего роль «больших», до выноса тела в пятницу. Суть изменений и есть главный вопрос, который поставил последний матч серии: если эта команда может собраться и собирается в ключевые моменты (как считает Мессина), то почему она не сделала это в Афинах? Ну и что важнее – сможет ли она предстать в таком же виде в Милане или опять затеряется в пучке оправданий.

ЦСКА 5-го матча был настолько идеальным, как будто играл в мечтах Мессины, а не наяву. Идеальным был сам тренер, спроецировавший нападение под Кауна, выжавший максимальную помощь от Теодосича и выстроивший такую защиту, что у «Пао» просто не было шансов: 32 процента двухочковых, 25 – трехочковых, основную массу бросков греки промазали даже не с дистанции, а вылетая в причудливых позах под кольцо ЦСКА и встречая там стену из Кауна и Хряпы. Идеальным был Саша Каун, вновь включившим Билла Расселла и не добравшимся до знаковой отметки 20+10 лишь потому, что не особенно хотел (18+9). Идеальным был механизм функционирования атаки, где приоритет отдавался движению мяча (18 передач в итоге) и поискам преимущества в микродуэлях: так что Фридзон получил свои возможности после выходов из-под заслонов, Мицов невозмутимо забивал из-за дуги, Джексон руководил процессом, а Парго впитывал информацию на дальнем конце скамейки. Когда Мицов начал продавливать Диамантидиса, чтобы потом скинуть на Кауна, у Маврокефалидиса закружилась голова от каруселей Джексона и даже прошла нарисованная комбинация с аллей-упом на Кауна под конец первой половины, Мессина наверняка начал себя щипать. Это все смотрелось, и вправду, феноменально.

Феноменальным можно было бы назвать и очередное появление ЦСКА в «Финале четырех» (11-й раз за последние 12 лет). Если бы не вполне понятные нюансы. Пока европейский баскетбол останется верен концепции суперклубов и воюющих бюджетов, красно-синие обречены натыкаться на стену непонимания у всех, кто не причисляет себя к их поклонникам. Мир, в котором Грегг Попович с его «жалкими» 4 титулами за 16 лет считается полубогом, плохо соотносится с существованием европейского гранда, сделавшим выход в «Финал четырех» традицией и не воспринимающим любого другого результата, кроме максимального. Не важно, играет ли ЦСКА по предложенным правилам или пользуется их несовершенством: сочувствия армейцам в любом случае не видать. Болельщики любят андердогов и обиженных, любят нищих и грызущих паркет, любят выскочек и тех, кто противопоставляет всем раскладам свою волю и характер. ЦСКА и не ищет такого сочувствия, считая, что оно – для неудачников. Из года в год красно-синие выходят на арену с иррациональным и не совсем спортивным «все или ничего», подчеркивая, что победы важнее любви, ненависти или равнодушия, и предпочитают именно такой modus operandi любому другому. В этом можно видеть барство, имперский проект или пафос русской жизни, только кажется, давно пора перестать искать здесь какую-либо логику. Александр Ф. Скляр сказал бы: «Так надо».