Сегодня мы начинаем публиковать 4-серийную сагу о потрясающих приключениях русского баскетболиста в Хорватии. Сегодня часть 1.

Продолжение завтра утром на сайте Sovsport.ru

ОТСТУПНЫЕ ДЛЯ ЦСКА

— Это был 1996 год. ЦСКА никак не хотел меня отпускать в «Цибону». Только после долгих переговоров, договорились, что отпустят, но только если я выплачу ЦСКА отступные, — вспоминает Евгения Кисурин. – Сумму они назвали и по нынешним временам приличную, а по тем – просто огромную. Она превышала мою двухгодичную зарплату в армейском клубе.

Причем в ЦСКА мне уже задолжали за полгода. И не только мне. Кроме «Цибоны» мне предлагал контракт «Арис». Причем у греков были условия даже получше, чем у «Цибоны», но они не готовы были сразу выплатить мне несколько месячных зарплат вперед, чтоб я заплатил ЦСКА отступные. Сказали: «Это твои проблемы, сам разбирайся». А «Цибона» согласилась. Требуемую сумму перевели на счет армейского клуба, и я стал свободен.

1 августа 1996 года я приехал в Загреб. Война в бывшей Югославии только закончилась. Загреб мне напомнил Вильнюс – архитектурой, спокойствием. Все не спеша гуляют, сидят в многочисленных кафе, пьют кофе. Никто не работает.

Но было и еще одно сходство: в Хорватии баскетбол также популярен, как и в Литве. Вдобавок, я приехал в команду Дражена Петровича. Это тоже слегка давило, заставляло немного нервничать.

МИРКО НОВОСЕЛ

В первый же день со мной встретился знаменитый тренер и функционер, президент «Цибоны» Мирко Новосел. Он был в тренерском штабе сборной Югославии, которая выиграла московскую Олимпиаду в 1980 году. Кроме этого, в тот момент Мирко занимал пост министра спорта Хорватии. А мы с ним уже пересекались полгода назад. В декабре 1995-го в Тель-Авиве прошел матч Всех звезд Европы против «Маккаби». Провожали из большого спорта одного легендарного израильского баскетболиста. Новосел был тренером команды Всех звезд, куда меня и пригласил. Я прилетел рано утром из Амстердама, были там с ЦСКА на турнире, и сразу завалился спать.

А там утром была презентация, раздавали подарки. Но я все это проспал. Спустился после обеда с ресторан фойе и встретил там Новосела. Он спросил:

— Ты чего не пришел на презентацию?

— Спал, восстанавливал силы к матчу, — говорю.

— Ему мой ответ понравился: «Молодец», — говорит.

А тогда в Загребе при встрече Мирко сказал: «С тобой мы выйдем в Финал четырех» Евролиги». И поинтересовался: не хочу ли я выступать за сборную Хорватии? Я ответил: мол, зачем я вам, у вас такие звезды — Кукоч, Раджа. Лучше я за Россию продолжу играть. Он не стал настаивать.

«ХОРВАТЫ ВСТРЕТИЛИ, КАК ИНОПЛАНЕТЯНИНА»

Хорваты встретили меня, как инопланетянина в буквальном смысле. «Чего у тебя такая белая кожа?» Вам русским, нельзя загорать? Чем кожа белее, тем лучше?» Забросали поначалу такими странными вопросами. Я даже не обращал никогда внимание на свою кожу. А хорваты и правда, все смуглые, загорелые.

Они очень трепетно относились к своей внешности, выглядели все, как супермодели. Каждую неделю ходили делать стрижки.

Все поначалу спрашивали, зачем я приехал, мол, в ЦСКА мало платят? Я отвечал, что мне предложили хороший контракт. Но сумму не называл. Мы сразу договорились с руководством, что сумму ни в коем случае разглашать не будем. Чтоб не разрушать командную атмосферу. Мой контракт был значительно выше, чем у местных игроков. Они еще усмехались: неужели в «Цибоне» могут хорошо платить? Что им было ответить? В ЦСКА тогда еще меньше платили.

В «Цибоне» в это межсезонье произошло резкое омоложение состава. Римац, Мулаомерович, Гиричек, который в ЦСКА потом играл. Все только начинали свои карьеры. Один Радулович, серебряный призер Олимпиады-88, был ветераном. А тренером был сейчас хорошо известный, а тогда молодой Ясмин Репеша. Он до этого молодежь тренировал, и ему впервые доверили первую команду.

На моей позиции играл Ивица Жулич, у него был звездный статус. На первой же тренировке он получил травму, но никто его не трогал. Что за травма, непонятно. В общем, он больше не играл, весь сезон катал девушек на своем «Ягуаре» по Загребу. Даже на тренировки не ходил.

«СЫНУ КРИЧАЛИ: «РУС, РУС» И БРОСАЛИ В НЕГО КАМЕШКИ»

Неделю я прожил в гостинице, потом клуб подобрал мне квартиру в престижном районе Медвешчак. Переводится: место, где живут медведи. Сейчас хоккейный клуб так называется. Машину мне дали клубную.

Две недели я в квартиру приходил только ночевать. Потому что тренировки были сумасшедшие. А потом мы вообще уехали в Словению, в горах тренировались. Вернулся я только в начале сентября, больше месяца у нас не было ни одного выходного. И обнаружил в квартире грибок. Ну, как там жить? Жена приехала с 5 — летним ребенком.

В клубе рассказал об этом, и подыскали мне квартиру в новом районе, под самой крышей, мансардный этаж. Две спальни, большая гостиная. Просторная квартира. В клубе отговаривали: куда ты, так далеко от центра? Оказалось, что ехать до дворца, который в центре, 6 минут.

Встретили там нас не очень дружелюбно, я имею в виду сына. Во дворе с ним никто не хотел дружить. «Рус, рус», — кричали и бросали камешки в него. Однажды по голове попали. Я вышел во двор, быстро вычислил самого главного – ему лет 13 было. Сказал ему, что если что-то с сыном случится, он будет отвечать. Он говорил, что ни при чем. Но я сказал: «Я тебя предупредил». После этого сына перестали прессовать. А затем его лучшим другом стал тот самый, который камни бросал.

Тут еще надо пояснить, какая тогда была атмосфера в Хорватии. Война только закончилась, а тут русский приехал в Хорватию. Неприязнь чувствовалась. Меня спрашивали: «Почему вы, русские, за сербов?» Помогаете им. Я отвечал что-то: «Да мы вас и не отличаем. Язык у вас один».

«ОН, ЧТО НАС УБИТЬ ХОЧЕТ?»

Теперь о тренировках Ясмина Репеши. Надо сказать, что перед приездом в Загреб я хорошо отдохнул. Сборная не попала на Олимпиаду в Атланту, поэтому впервые за несколько последних лет у меня получился нормальный отпуск. А тренировки у Репеши были такие. Отправились мы на две недели в горы, в Словению.

С крутой горы спускаемся. Уклон очень пологий. Идти надо очень аккуратно, чтоб не скатиться вниз. Стопы и икры в напряжении, ноги нагрузились. Спуск длиной с километр. Спускались где-то больше получаса. А внизу весь тренерский штаб ждет на машинах. Пришли, не успели отдышаться: «А теперь назад, бегом». А сами на машинах вверх поехали. И мы час бежали наверх.

Но на этом тренировка не закончилась, это была разминка. Пришли в зал, а в зале начались рывки на всю площадку. Таких семь рывков. Я говорю ассистенту Репеши: «Он, что нас убить хочет?» — «Что, тяжело?» — «А ты как думаешь? Разве можно давать такие нагрузки?»

Он пошел к Репеши, они пошептались. И вместо семи площадок, сделали пять. А потом даже дали выходной. Это был единственный выходной за месяц.

А однажды меня заставили учить игроков высоко прыгать. «Как ты так умеешь высоко прыгать?» — удивлялись. – «Давай, учи наших ребят». Сказал, что лучшее упражнение для развития прыгучести – прыжки через козла.

Теперь, как тренер, я понимаю, что из таких нагрузок надо выходить постепенно накануне сезона. А Репеша нагрузки не снижал. У многих ребят полетели колени, голеностопы. У кого какие болячки были, все повылезало.