Когда Тимофей Мозгов только появился в НБА в "Нью-Йорке", который приедет в Кливленд в ночь на четверг (начало встречи в 3.00 по московскому времени. – Прим. "СЭ"), он был 24-летним стеснительным парнем, который толком не говорил на английском. Если бы тогда у него были харизма, уверенность в себе и чувство юмора, которыми он щеголяет сейчас, Тимофей стал бы самым большим событием, обрушившимся на этот город, после Кловерфилда (гигантское существо из фильма "Монстро", разрушившее Нью-Йорк. – Прим. "СЭ").
Пробившись наверх сквозь всевозможные уровни российского профессионального баскетбола, он заключил контракт с "Никс" перед сезоном-2010/11. Но стоило ему начать обретать себя в команде Майка Д’Энтони – одновременно превращаясь в любимца местной публики, – его обменяли в "Денвер". Перед самым закрытием трансферного рынка Мозгов стал частью трехсторонней сделки, которая привела в Нью-Йорк Кармело Энтони.
Следующие три сезона центровой провел в Колорадо, пока "Кавальерс" не выменяли его почти год назад. И почти сразу Мозгов был введен в стартовую пятерку, которую не покидал вплоть до драматической финальной серии с "Голден Стэйт". После скомканного начала нынешнего чемпионата россиянин в последние пару недель наконец вернулся на свой уровень, показывая очень хорошую игру. Включая недавнюю встречу с "Филадельфией", в которой он отметился 8 очками и 8 подборами, Мозгов реализовал 26 из 36 своих бросков с игры за последние семь матчей.
Теперь человек, которого Джеймс Джонс называет главным "лоботрясом" в команде, может спокойно сесть и посмеяться над историями, которые происходили с ним в Нью-Йорке.
– Перед тем как подписать контракт с "Никс", вы вообще бывали в США?
– Один раз, кажется, в 2007 году. Тогда проводился турнир, который назывался "Глобальными играми". Вот я и приехал на него со сборной. По-моему, мне тогда было 20 лет или около того. Соревнования проводились в Далласе, и Россия победила. Причем в финале мы, кажется встречались с командой США. Правда, тогда я не особо много играл, в основном сидел на лавке.
– Где вы жили, когда приехали в Нью-Йорк? В самом городе?
– Нет, в Уайт-Плейнс (город в штате Нью-Йорк в 4 км от пролива Лонг-Айленд. – Прим. "СЭ"), как и все остальные. Кажется, когда я играл там, только Роджер Мэйсон жил на Манхэттене. На мой взгляд, это было даже к лучшему. Я приехал сюда со своей девушкой (с которой мы уже поженились). Так что для меня все было не настолько безумно, как могло бы быть.
– Насколько тяжело оказаться обменянным посреди своего дебютного сезона?
– Оглядываясь назад, понимаю, что для меня это было словно сразу два обмена. Начиная с момента подписания контракта с "Никс", сейчас я понимаю, что любой обмен – это не только смена команды. Вы попадаете к новому тренеру и должны доказать ему, что являетесь хорошим игроком. Так происходит всегда. И место действия тоже полностью меняется. Вот что произошло со мной.
– Поначалу вы получали немного игрового времени в "Нью-Йорке", но, наконец, выдали запоминающуюся игру против "Детройта" (23 очка и 14 подборов. – Прим. "СЭ"). Что вы чувствовали в тот момент?
– Это было забавно. В десяти предыдущих матчах я не провел на паркете ни секунды. А затем вдруг получил сразу 40 минут! И, конечно, это было приятно. Но я был стеснительным парнем. Фанаты кричали: "Моззи, Моззи!" Партнеры по команде одобрительно хлопали меня по плечу, пихали и так далее. А я думал только: "ОК, можно мне теперь уйти в раздевалку, пожалуйста?"
– Насколько хорошо вы знали английский, когда перебрались в Штаты?
– Я не знал его вообще.
– У вас был переводчик?
– Нет, не было. Первую неделю я провел со своим другом, который говорил и по-русски, и по-английски – поэтому я везде брал его с собой. Но потом он уехал, и я подумал: "Черт, что же я буду делать теперь?" Я шел в ресторан, смотрел в меню и не понимал ничего. Я знал только, что значит "стейк" и "картофель-фри". Вот и все.
Я смотрел в меню и думал: "Что это за хрень?" У меня не было никакого представления, что я заказываю. Я просто тыкал пальцем в меню и говорил: "Я возьму это". Мне приносили блюдо, и если мне не нравилось, я просто выбирал другую позицию в меню и говорил: "Хорошо, а теперь можно мне вот это?" Но так вам приходится узнавать что-то новое. И вы учитесь.
– Кто-то из ветеранов помогал вам?
– Галло (Данило Галлинари. – Прим. "СЭ") – мы вместе играли за "Никс" и "Наггетс". Он действительно очень помог мне.
– А сталкивались ли вы с какими-то проявлениями "дедовщины" со стороны ветеранов? Вас заставляли покупать пончики, носить их экипировку – что-то в этом духе?
– На самом деле нет. На домашних матчах я занимался полотенцами. Брал их, переносил на пару метров и раздавал парням. Вот, пожалуй, и все. Я помню забавные случаи. У нас были новички – Энди Ротинс (сейчас играет во Франкфурте. – Прим. "СЭ") и Лэндри Филдс. Вот им постоянно приходилось бегать за водой и приносить ее в автобус. Но я никогда не делал ничего подобного.
Однажды я сидел в автобусе, мы должны были ехать в аэропорт после тренировки. Амаре Стадемайр подходит ко мне и говорит: "Эй, Моззи. Принеси-ка мне воды". Тогда мой английский еще был не особенно хорош, но я все понял. И все равно ответил ему: "Что? Что? Я ничего не понял". Это было забавно.
– Хотя Саша Каун прекрасно знаком с американским укладом жизни, он все равно остается новичком из вашей родной страны. Вы помогаете ему освоиться?
– Он в гораздо большей степени американизирован, чем я. Но все равно в НБА приходится многому учиться. И я стараюсь ему подсказывать. Я не хочу быть каким-то учителем, я же не играю в НБА, скажем, 20 лет. Это всего лишь мой шестой сезон. Мне самому еще нужно многому научиться.
Но я рассказываю ему о некоторых вещах. Он спрашивает меня, почему это так или как что-то работает. Но не более. Я не делаю это каждый день, но стараюсь помогать, чем могу. Потому что я знаю, как это важно, помню, как другие парни помогали мне, когда я только пришел в лигу. И когда я перебрался в "Кливленд", другие игроки помогали мне. Я знаю, каково это, когда ты попадаешь в новую команду, новую систему. И понимаю, насколько важна поддержка.
Это не то, что должно занимать по несколько часов изо дня в день. Но если вы можете обратиться к кому-то с быстрым вопросом и получить необходимый ответ, это очень помогает. Вот и все, что вам нужно.
– Когда вас обменяли в "Денвер", Джей.Ар. Смит уже выступал за эту команду. Каким он был тогда и в чем отличается теперь?
– Я слышал о нем только плохие истории, обо всех этих безумных вещах, что он делает. Поэтому тогда я думал: "Черт, я же сейчас увижу этого парня вживую!" Но когда встречаешь его, выясняется, что Джей.Ар. – обычный, нормальный парень. Он очень понимающий и вообще хороший человек.
Однажды я спросил у него: "Почему люди говорят все эти вещи о тебе?" И он ответил: "То, что ты видишь снаружи, вовсе не отражает того, что внутри". Так что он был классным парнем. И уже тогда имел кучу татуировок.
– Глядя на него, не хочется ли и вам набить себе что-нибудь?
– Пока что у меня нет татуировок, но посмотрим. Может, лет через 10 я сделаю одну.