Брайан, помимо баскетбола, является большим поклонником бокса и лично братьев Кличко. С этого мы и начали разговор.

– К сожалению, поединок между Виталием Кличко и Дереком Чизорой не удалось посмотреть, так как у меня нет кабельного телевидения. Видел только пресс-конференцию, которая состоялась перед боем. Но я надеялся на победу Кличко. О втором бойце, честно говоря, немногое знаю. А за карьерой братьев следил со старта их профессиональной карьеры.

— Кто Вам еще импонирует из боксерского мира?

– Из ныне действующих бойцов более всего симпатизирую Флойду Мейвезеру. Стараюсь не пропускать его поединки. Очень бы хотел увидеть бой Мейвезера против Мэнни Пакьяо. А любимый боксер всех времен – это Майк Тайсон.

Основательный Котарац и сумасшедший Блатт

— Вы рассказывали, что бывший тренер «Енисея» Стеван Караджич показался вам сильным тренером, который всегда хочет побеждать. Какое мнение у Вас о Милане Котараце?

– Караджич – хороший тренер, но были и негативные моменты работы с ним. Тренировки при Стеване для меня оказались сложными потому, что каждый из игроков занимался чем-то своим, и не было четких указаний, кто и что должен делать. Первые недели занятий с Миланом сильно отличались: он объяснил всем их функции, дал установки. Хотя мы и проиграли два последних поединка, но если вы разбираетесь в баскетболе, то понимаете, что наша игра значительно улучшилась.

— Чем отличаются Котарац от Караджича в плане установок на матчи?

– У Милана больше деталей: о соперниках, об их слабых местах, об игре в защите и атаке. Он сильнее акцентирует внимание на дисциплине. У нас есть баскетболисты с хорошими возможностями, и при Милане у них появились роли, тренер задал направление. Я теперь понимаю, как играть пик-н-роллы с Лонни Бакстером и Душаном Шакотой, как выводить Комаровского на бросок после заслонов и так далее.

— Котарац – самый эмоциональный тренер, с которым Вы работали?

– Нет. Милан много говорит, этим он ведет игроков. Но самым эмоциональным был Дэвид Блатт. В чем это проявлялось? Он очень громкий, я даже не могу объяснить… Дэвид так же, как и Милан, много говорит. Но он по-хорошему сумасшедший, очень динамичный, заводной человек. Дэвид всегда на нас кричал: и за плохое, и за хорошее.

— Вы общаетесь с Лонни Бакстером уже 16 лет. И, по Вашим словам, он стал одной из главных причин перехода в «Енисей». Так может быть, Бакстер и предложил кандидатуру Чейза?

– Мне сначала позвонили из «Енисея», и уже после этого я связался с Лонни, который обо все узнал только от меня. Он рассказал о команде, городе и очень помог с принятием окончательного решения о переезде.

— Сейчас фактически команда ни за что не борется. С какими мыслями выходите на паркет?

– Я люблю соперничество. Всегда думаю о победе. Мне не важно, за что биться. Главное, иметь возможность соревноваться и играть с лучшими командами Европы вроде ЦСКА и УНИКСа.

«Мы были чертовски крутыми»

— Вы говорили, что еще до расторжения контракта с «Цибоной» красноярский клуб на Вас выходил с предложением. Когда это было?

– Дней за десять до того, как разорвал отношения с хорватами, я узнал от главного тренера «Цибоны» и своего агента, что «Енисей» проявляет ко мне интерес. Но было известно, что и другие клубы хотят видеть меня в своих рядах. Я предпочел вариант с Красноярском, так как, во-первых, хотел вернуться в Россию, а во-вторых, играть с Лонни.

— Свой уход из «Цибоны» Вы объяснили так: «Мы уступили в нескольких играх, и ситуация в команде стала меняться». В чем там конкретно проблема заключалась?

– В начале выступлений за «Цибону» все было отлично. Я показывал хороший баскетбол. Но через 7-8 поединков что-то случилось в моей игре, даже не знаю, с чем это связано. Я стал меньше получать времени на площадке. Поговорил с тренером Йосипом Вранковичем, который сейчас, к слову, возглавляет сборную Хорватии. Он сказал, что проблема во мне. Хотя до этого ни в одной команде я не имел негативного опыта. Тренер находился под давлением руководства. Как и каждый, кто был в «Цибоне». Если побеждаешь там – это нормально, если проигрываешь – у кого-то начинаются проблемы. На носу у нас маячил поединок с принципиальным соперником словенской «Олимпией» в Евролиге. Ходили слухи, что в случае неудачного результата тренер будет отправлен в отставку. Но за три дня до игры он сам принял решение уйти. «Словению» мы одолели. Однако многие баскетболисты в команде оказались недовольны ситуацией, этим давлением. Моя игра действительно становилась хуже. Атмосфера угнетала. Вот поэтому мы решили разорвать контракт.

— При нынешнем тренере Велимире Перасовиче не успели поиграть?

– Нет, он пришел приблизительно через неделю после моего отъезда. Я общаюсь с некоторыми игроками «Цибоны». Так вот, они говорят, что та ситуация была реально плохой. И при теперешнем наставнике моя игра бы улучшилась, он бы нашел, как использовать мои сильнейшие качества, дал бы нужные установки.

— Какие у Вас остались воспоминания о период карьеры в московском «Динамо»?

– Мы были чертовски крутыми! За мою карьеру в Европе это оказалась самая сильная команда. Мне было весело играть в «Динамо». Пожалуй, эти моменты стали ярчайшими, как для меня, так и для бело-голубых. «Динамо» наряду с «Цибоной» являлась командой, играя за которую, я веселился. Вы знаете, я такой человек: не могу оставаться слишком серьезным, не смеяться и не шутить. Например, если я злой, не в настроении, то игра у меня вряд ли пойдет.

— Какое впечатление сложилось о нынешнем наставнике сборной России Дэвиде Блатте, об эмоциональности которого Вы уже упомянули?

– Он – великий тренер! Дэвид очень умный наставник, который также отлично понимает своих игроков. Некоторые тренеры не в состоянии уйти от рутины, повседневности. Они могут двадцать лет делать одно и то же с разными командами. Блатт не был таким. Если в коллективе есть опытные баскетболисты, то тренер не будет заставлять их постоянно бегать на тренировках. Он – хороший психолог. Блатт знает, как мотивировать. Он заставляет подопечных играть для него. Есть тренеры, которые просто о подобных вещах не имеют представления. Блатт лучший в этом!

— Вы закончили колледж по специальности «управление персоналом», что, по Вашему мнению, помогает находить общий язык с партнерами по команде. Перечислите пару таких приемов.

– Нет. Не могу рассказать своим коллегам, что я делаю на самом деле.

— Вам больше нравится действовать на позиции первого или второго номера?

– Не имеет значения. В Европе иногда я играл атакующего защитника потому, что у меня неплохой бросок.

310 фунтов на грудь

— Какие минусы есть в небольшом росте?

– В каждой команде я являюсь самым низкорослым игроком (рост Брайана – 178 сантиметров). И все шутят надо мной. Но это сложно назвать минусом, просто забавно. Моя гордость не позволяет сказать, что существуют недостатки. Но, допустим, когда мы играли против ЦСКА, Джамал Гордон и Теодосич имели преимущество под кольцом, играли с позиции лоу-пост. Однако зачастую мой рост – мое преимущество. Я быстрее всех на площадке.

— Ваш друг Шакил О’Нил, увидев Вас во время благотворительного матча, устроенного Гилбертом Аренасом, после которого великий центровой порекомендовал Вас «Майами», признался: «Маленький рост – не помеха. Это доказал Эрл Бойкинс (разыгрывающий «Милуоки», 165 сантиметров). Но Чейз чуть сильнее и быстрее, чем он». Согласны с Шакилом?

– Да.

— Кстати, Эрл Бойкинс жмет от груди 142 килограмма. А Вы?

– Я тоже могу. На раз поднимаю 310 фунтов (примерно 140,5 килограмма).

— В какой команде НБА Вы бы могли себя наилучшим образом проявить?

– Честно говоря, не знаю. Никогда об этом не думал. Но я могу подстроиться к любой ситуации. Я очень быстро учусь. Делаю все, что говорит тренер.

— Вы хорошо себя показали в тренировочном лагере «Юты». Вас оставили в команде. Но почему так и не провели ни одного матча за «джазменов»?

– В «Юте» были очень опытные и сильные баскетболисты. В частности, на позиции разыгрывающего там играли суперзвезда Дерон Уильямс из «Нью-Джерси Нетс», проводивший на площадке много времени, и Дерек Фишер из «Лейкерс». Им нужен был более опытный исполнитель. Поэтому для меня времени не находилось.

— До сих пор не могу разобраться, почему Вы не сыграли за «Майами». В одном интервью сказали, что предложение поступило тогда, когда на руках был контракт с «Бешикташем», в другом, дескать, нужно было освободить зарплатную ведомость, и Ваш контракт оказался лишним. Где правда?

– Дайте мне объяснить ситуацию. В «Майами» на каждом этапе подписывался контракт. У меня была возможность остаться. Основные игроки команды Шакил О’Нил и Дуэйн Уэйд получили травмы и лечились. Денег у клуба не было. И они уволили меня еще до начала сезона. Я 2,5 месяца поиграл в D-лиге за «Лос-Анджелес», и после этого мы вновь начали разговаривать с «Майами». Мы звонили, они звонили. Но до чего-то конкретного дело не доходило. Они ждали более благоприятной ситуации. Однажды со мной связался агент и сказал, что меня хочет видеть «Бешикташ». Я подождал еще неделю. Но от «Майами» вестей никаких не было. Тогда я подписал контракт с «Бешикташем». И буквально через два дня, когда я уже был в Турции, из «Майами» связались с агентом, чтобы пригласить обратно. Но «Бешикташ» уже меня не отпустил, конечно.

— Во время этой истории с «Хит», когда едва не дебютировали в НБА, Вы сказали: «Я нахожусь у двери. Я был на пороге последние два года, и пришло время ее открыть». У Вас еще есть желание отворить эту дверь?

– Трудно сказать. Мне 30 лет, года четыре я выступаю в Европе. Мне комфортно, я много путешествовал, уже привык. Но если появится возможность играть в команде НБА в следующем сезоне или через год и будет подходящая ситуация, то я приму это приглашение.