— Влад, ты начинал сезон в ВЭФе. Сложно было начать играть во взрослом баскетболе после «молодежки» ЦСКА?

— Само решение попробовать свои силы на взрослом уровне далось легко. Я понимал, что нельзя было долго засиживаться в молодежной команде, необходимо было сделать шаг вперед. Если бы я играл до 20 лет в «молодежке», была бы опасность топтаться на месте и перестать прогрессировать. Кстати, это только у нас в России, если тебе 25, то ты все еще считаешься молодым и перспективным. В Европе в 20 лет ты уже должен что-то показывать. Когда у меня появилась возможность попробовать себя в Лиге ВТБ, в крепком середнячке чемпионата, я долго не думал. Сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что все сделал правильно.

— Что у тебя не получилось в ВЭФе?

— Все вышло очень скомкано. Я приехал на подготовку, отработал с командой всю «предсезонку», но для того, чтобы проживать в Латвии, нужно было иметь вид на жительство. Все легионеры подавали на него документы. Но выяснилось, что именно от россиян нужна была справка об отсутствии судимости. С ней было очень много проблем: она делается целый месяц, а вместе с этим нужно было сделать разрешение от нотариуса, чтобы родители смогли без меня ее получить, потом перевести из России в Латвию… К тому времени, когда все было сделано, сезон уже начался, ВЭФ тогда сыграл уже семь игр Единой Лиги. Я продолжал тренироваться, но не мог играть за команду. Понятно, что за то время, что я пропустил, тренер уже составил для себя представление об игроках, сделал наработки, к тому времени уже вырисовывалась командная химия.

— И ты не очень-то вписывался в рисунок тренера?

— Да. Хотя я считаю, что был достоин получить свой шанс и выглядел довольно неплохо.

— А потом возникла «Вита».

— Так совпало, что как раз в этот момент у меня появилась возможность перейти в аренду в «Виту». Там меня хотел видеть тренер Павел Гооге, который обещал дать мне шанс. Я согласился без особых раздумий. Для меня в столь юном возрасте самым главным было получать игровое время в таком сильном чемпионате.

— «Виту» очень не любили даже в Грузии. Почему?

— Ее считали русским проектом. Она же ведь образовалась летом 2015-го года, спонсоры обещали финансировать команду. Но что-то не срослось (на самом деле, Borjomi и Федерация баскетбола Грузии хотели финансировать «Виту», но правительство посчитало грузинскую команду, играющую в Лиге ВТБ, русским проектом, и перекрыло все дороги к финансированию, -прим. авт.). Перед сезоном планировалось, что с обещанным бюджетом «Вита» будет крепким середнячком, который будет конкурировать с командами второй восьмерки и стараться давать бой лидерам. Но получилось так, как получилось.

— Ты сам почувствовал какое-то особое отношение к себе? Даже русский проект невзлюбили, а тут русский игрок в русском проекте.

— Нет, ко мне было абсолютно нормальное отношение. Меня хорошо встретили, все готовы были помогать, если требовалось. Все было классно. И в команде, и в городе ко мне относились очень хорошо.

— Никто из грузинских журналистов не брал у тебя интервью?

— Нет, они больше специализировались на своих местных игроках. Даже у наших легионеров – Томаса и Джонса – грузинские СМИ не брали интервью.

— Зураб Читая на ваши матчи приходил?

— Он был, кажется, на одной игре. Как раз для меня это был первый матч, против ВЭФа. Но больше я его не видел.

— Как ты проводил свободное время в Тбилиси?

— Я больше общался с украинцем Костей Аникиенко. Мы даже жили в соседних подъездах. Если было какое-то свободное время, мы либо гуляли по городу, либо шли куда-нибудь поесть или в кино. Тбилиси вообще классный город, и туда было бы очень круто съездить на одну-две недели просто посмотреть, насладиться атмосферой. Хотя жить бы я там не стал, если честно.

— К разговору о «куда-нибудь поесть» и Зурабе: у него же кафе-бар есть, «Хитрые люди» называется. Бывали там?

— Я не знал, что у него есть бар в Тбилиси… Мое упущение, если бы знал, то зашел бы обязательно.

— Окей, вернемся к баскетболу. Тебе «Вита» что-то дала как игроку?

— Да, конечно. Я успел поработать в Тбилиси с двумя тренерами. Сначала с Павлом Гооге, который вселил в меня уверенность. Он давал мне на площадке свободу, помогал раскрыться и показать свои лучшие стороны. Я получал очень много игрового времени, в среднем по 30 минут. Потом пришел Николай Мазурс. У него была своя философия, он хотел, чтобы я играл в умный баскетбол, находил баланс между черновой работой, подборами, перехватами, ожиданием броска на позиции и своей атакой, умением находить моменты для себя. Для меня это было не очень просто сделать сразу на таком уровне, но я старался и, думаю, в некоторых играх у меня это неплохо получалось. Кроме того, в «Вите» я проводил на площадке много игрового времени, это огромный опыт. У нас в команде был очень опытный игрок Омар Томас, который много подсказывал и в тренировочном процессе, и в играх. А Томас вообще очень хороший игрок, он два года назад в чемпионате Италии был MVP, поиграл во многих командах, в том числе в «Красных Крыльях», выиграл Кубок России и Еврочеллендж. Поэтому его советы были для меня очень полезны. Смотря на его игру, я тоже научился многому. Мне даже удалось хорошо себя проявить в матчах с российскими топ-командами. За этот сезон сам себе могу поставить плюс.

— Тебе больше понравился Гооге или Мазурс?

— А это просто два разных тренера. Гооге давал мне свободу, не вгонял меня ни в какие рамки. Я даже могу сказать, что у меня был определенный карт-бланш. Я смог полностью раскрыться. К тому же, когда я только приехал из ВЭФа, пропустив начало сезона, я был очень голоден до баскетбола. Я сразу же стал получать игровое время, все было в кайф. Что касается Мазурса, то это тоже было интересно, я узнал много вещей, которые не знал до этого. Учиться этому было очень интересно. С приходом Мазурса у нас усилился состав, спарринг на тренировках стал лучше. Там же так получилось, что была перестройка легионеров – ушли Генри и Картер, пришли Джонс и Томас. Но был момент, когда первые ушли, а вторые еще не пришли. И легионеров вообще не было. Фактически на тренировках у меня не было сильного спарринга. Когда же пришли новые игроки, я чувствовал, что стало тяжелее, я снова стал прогрессировать.

— Как тебе горячая грузинская поддержка со стороны болельщиков?

— Когда мы играли на выезде с ЦСКА, «Локомотивом» и УНИКСом, приходило очень много грузинских фанатов. Я так понимаю, что это те грузины, которые живут в Москве, Краснодаре, Казани. Они очень хорошо нас поддерживали, у них были флаги Грузии. С ЦСКА и с УНИКСом в перерыве они вообще танцевали какие-то свои народные танцы, устраивали пляски. Я-то и без того был счастлив вернуться в России играть тут, а тут такая поддержка зала еще.

— В Тбилиси такое бывало?

— Нет, в Тбилиси в этом плане все было скучно и грустно. Народ вообще не приходил на игры. Если честно, я не люблю играть в такой атмосфере. Нет настроя, нет мотивации. Про шоу ничего не говорю, его не было вообще. В перерывах даже музыка не включалась…

— Мы не могли этого оценить, потому что у нас фактически не было трансляций из Грузии…

— Это даже хорошо, что не было! Я помню, например, свою третью игру за «Виту». Мы играли дома, на легендарной арене Sports Palace, где раньше играло тбилисское «Динамо». Это очень хороший, вместительный зал. После первой половины на арене полностью выключилось все электричество, стало очень холодно. Никто, соответственно, не мог побросать, все замерзли, 30 минут не могли наладить освещение. Все уже хотели уходить. Потом игра вроде как началась, но половина света все равно было выключено. Мы доигрывали матч при очень тусклом освещении. Для меня это было... Ну… Необычно. Я не думал, что на уровне Лиги ВТБ такое возможно.

— М-да, в прямом смысле тусклая игра. А если о хорошем: ты чувствовал в себе особую мотивацию, когда играл против российских грандов?

— Да, конечно. Особенно это проявлялось в матче с ЦСКА. Возвращение в родной город, на родную арену, игра против, по сути, родной команды. Это же был мой первый матч против основы ЦСКА.

— Они тебя узнали?

— Те, кого я знал по игре за «молодежку», конечно, со мной поздоровались. На матч пришло очень много моих друзей, родители, вся семья была в УСК. Для меня это была огромная мотивация!

— Вадим Панин рассказывал, что когда он играл в Москве против ЦСКА, на трибунах присутствовали 30 его друзей. Переплюнешь?

— Переплюну! 35 (смеется). С билетами проблем не было, у меня же много друзей за ЦСКА играют. Было очень приятно после игры со всеми встретиться, поговорить. В первой четверти был небольшой мандраж, я волновался – «треху» промазал, в посту не смог Джексона обыграть. Из-за нервов все…

— Ну это не зазорно – Джексон хороший защитник.

— Ну да. Но все равно я мог бы сыграть и лучше. Я же часто играл в посту, и когда тренеры соперника видели, что молодой оказывался там, они кричали своим: «Дави его, дави!» Но я справлялся всегда, даже против более габаритных соперников. Физика – это очень важно в баскетболе. И с Джексоном мог справиться. Потом уже удалось немного расслабиться, после этого игра пошла лучше. Матч очень памятный для меня.

— Прямо очень? Когда он был и сколько ты забил очков?

— 21 или 22 января, я 11 забил тогда (Влад не думал ни секунды, — прим. авт.). У меня просто так получалось, что со всеми русскими топ-командами я неизменно забивал больше десяти. Это все из-за особого настроя. Все же когда играешь против топовых команд, хочется самому себе доказать, что ты не лох какой-то, что ты даже в 19 лет можешь играть против команд такого уровня. К тому же, ты приезжаешь на родину, это всегда приятно. Мне еще очень запомнился матч в Краснодаре, там очень хорошие болельщики. Когда мы выходили на разминку, весь зал встал и поаплодировал нам – это несмотря на то, что к ним приехала «Вита», аутсайдер, все смеются над нами. Было очень приятно играть в такой атмосфере.

— А внутри коллектива чувствовалось, что над вами все смеются? Ты – понятно, ты читал российские СМИ и сидел на российских спортивных порталах, там только ленивый не смеялся над «Витой». А остальные?

— Конечно, это чувствовалось. В команде были очень серьезные проблемы, «Вита» могла распасться миллион раз по ходу сезона. Денег за выплату зарплат не было, мне до сих пор за весь сезон должны. Но я про эти деньги могу забыть. Многие игроки ставили условия – либо деньги, либо мы больше не играем. Я в этом участия не принимал, потому что в моем возрасте самое главное было получать игровое время. Окей, не платят – и хрен бы с ним. Буду работать, прогрессировать, от этого получу какую-то пользу. Я смотрю на это с философской точки зрения: если бы платили зарплату, возможно, я бы не получал столько минут на паркете, сколько получал. А вообще, конечно, из-за всего этого атмосфера внутри коллектива ухудшалась, не было рабочего состояния.

— На этом фоне я вообще ума не приложу, как вы умудрились выиграть у «Цмоки»? Легендарный сезон «Виты» оказался испорчен…

— Да-а-а, такой сезон вряд ли еще кто-то проведет, в этом нас не догнать (смеется). Да просто, на самом деле, уже надоело проигрывать. Вообще, постоянно проигрывать очень тяжело. Если так посмотреть, мы могли бы выиграть намного больше – у «Красного Октября», у «Калева», у «Байзонс», у «Енисея». А с «Цмоки» просто так получилось, что они, видимо, приехали расслабленные, в гости к команде, которая до этого ничего не выиграла. А мы как раз собрались и сумели одержать победу. В концовке сезона, в матчах с командами второй восьмерки, мы только и хотели, что выиграть хотя бы однажды. Рад, что это удалось. После игры все радовались, руководство клуба повело всю команду на ужин!

— А куда был самый сложный выезд?

— В Ригу, но не в баскетбольном плане. У меня же был вид на жительство в Латвии, который я все-таки получил. Мне его дали до конца мая. Имея айди-кард, я мог, не имея шенгена, летать по всей Европе. Ну точнее, я думал, что у меня был этот вид на жительство. Команда его аннулировала, но мне ничего не сказала. Мы летели на выезд через Минск, и меня там забыли проверить по базе данных. Я, получается, чудом попал на матч, отыграл там, и когда мы возвращались обратно, в аэропорту Риги у меня начались проблемы. Я смотрю, долго копошатся с моим паспортом, не пропускают. Повели меня в отделение полиции, спрашивали, как я попал в страну с просроченной айди-картой. Выписали мне штраф…

— Большой?

— 50 евро. Или 150, точно уже не помню. Заставили меня тут же писать заявление. Спрашивали, намеренно ли я это сделал. Я ответил, что вообще не знал, что моя карта аннулирована. На последний выезд сезона в Нимбурк я просто не полетел, потому что у меня не было визы. Делать ее на одну игру было бессмысленно, потому что для этого нужно было лететь в Москву и уже там делать ее. Но я вообще даже рад, что не полетел. Знаешь, многие команды, конечно, летают с пересадками и всеми вот этими вот заморочками. Но у нас, например, были моменты, когда мы летали через Минск и там сидели в аэропорту по восемь часов.

— Можно было сходить погулять по городу.

— Нет, мы тупо сидели в аэропорту все время… Это очень выматывает. Ладно еще на обратном пути, но когда на игру так летишь, это чувствуется потом на паркете.

— Какие у тебя теперь дальнейшие планы? «Вита» ведь всё.

— Пока что я свободный агент, насчет будущего пока что ничего не понятно. Сейчас самое главное – это хорошо выступить за сборную U20 на чемпионате Европы и вернуться в дивизион А.

— На тренировках в национальной команде ты играешь с ребятами, большинство из которых не пробовали себя на взрослом уровне. Чувствуешь превосходство – физически, тактически, психологически, как угодно?

— Мне кажется, я чувствую себя намного увереннее и в физическом плане, и в психологическом. За этот сезон я многое понял в плане моментов, которые можно прочувствовать только на взрослом уровне – где-то какие-то хитрости, моменты, которых нет в детском и молодежном баскетболе. За счет этого я чувствую себя увереннее на паркете.

— Если вдруг не будет предложений, в молодежный баскетбол уже не вернешься?

— Возвращение в «молодежку» я не рассматриваю, этот путь для меня закрыт. Я очень надеюсь, что у меня будут предложения от взрослых команд.