Нандо де Коло — лучший игрок Европы, обладатель всех возможных индивидуальных наград Евролиги и герой овертайма финального матча с «Фенербахче». 10 очков из 18 командных в решающей пятиминутке. Долгожданный чемпионский кубок у ЦСКА в кармане, а у француза — титулы MVP сезона, «Финала четырех», лучшего снайпера Евролиги. А также очаровательная двухлетняя дочка Лола и c 27 августа — обручальное кольцо на пальце.

Пожениться французский защитник и его избранница Вероника собрались уже несколько лет. Но время на церемонию нашлось только в этом году — сразу после Олимпиады. Обо всем этом де Коло рассказал в интервью «Матч ТВ».

— Вы специально не женились, пока не стали чемпионом Евролиги?

— Нет. Сделал предложение Веронике еще до появления дочки. Но вы знаете график профессионального спортсмена — очень тяжело найти свободное время. Планировали пожениться еще в 2015 году, но не получилось из-за чемпионата Европы. Тогда решили: «Давай сделаем это следующим летом». Я понимал, что после Олимпийских игр у меня будет пара-тройка недель — клубный сезон начинался только в октябре. И мы поженились в последние выходные августа. Пришлось подождать, но для нас это не так принципиально. Свадьба скорее для родственников — это просто способ собрать всех вместе, показать им нашу любовь. С одной стороны — французская семья, с другой — испанская. Приехали наши друзья детства. Это было здорово.


— Раньше мы чаще собирались всей семьей. Например, на Рождество или летом, пока я играл в Испании. Теперь это стало сложнее, когда у всех своя собственная семья, у всех разные расписания. Иногда мы встречаемся с младшей сестрой и ее парнем, иногда со старшей сестрой и ее семьей или с моими родителями. На Рождество пытаемся выкроить неделю, когда все родственники — мои и жены — могли бы приехать в Москву.


— Как делали предложение?

— О, это была большая работа — мне потребовался почти год. Я сделал видеоролик с участием наших родных и друзей. Все пары имитировали какие-то истории из нашей жизни: например, моя сестра играла роль Веро, а ее парень играл мою роль. Потом я смонтировал эти видео вместе. И в конце добавил фотографии всех участников — испанцы были во французских цветах, а французы — в испанских. Мы только-только купили новую квартиру в Испании, и как-то раз мы приходим вечером домой — я достал спрятанное шампанское, включил свой видеоролик и сказал: «Выходи за меня».


— Надо полагать, Вероника ответила «да»?

— Она вообще ничего не ответила! Не могла говорить от избытка эмоций. Поэтому она просто обняла меня. И только потом сказала «да». Жаль, но у нас даже не сохранился тот самый видеоролик: ноутбук, в котором он находился, у меня украли.

— Вы родились в крохотном городке Сент-Катрин-лез-Аррас на севере Франции. Как оттуда вообще можно попасть в баскетбол?

— Очень просто. Вся моя семья играла в баскетбол. Началось с моих родителей — они оба бывшие игроки, а теперь тренируют молодежь. Моя старшая сестра выступала в первой французской лиге 10–15 лет назад. Вторая сестра тоже играла, но не на таком высоком уровне. Младшая начинала с гимнастики, а потом провела несколько лет в высшей баскетбольной лиге и сейчас до сих пор продолжает баскетбольную карьеру. Теперь у меня есть племянники, они тоже играют. И даже моя жена была профессиональной баскетболисткой в Испании.

— То есть выбор вида спорта перед вами не стоял?

— Практически все мое детство прошло в спортзале, поэтому и я постепенно начал заниматься баскетболом. Хотя до этого два года ходил в футбольную секцию, а еще занимался джиу-джитсу. Это помогло мне научиться уважать соперника и контролировать свою энергию. Но баскетбол был в моей жизни всегда.

— В детстве, наверное, у вас было не самое баскетбольное телосложение?

— Я был не самым высоким в команде, но и не самым маленьким. Плюс баскетбола в том, что рост, скорость и сила еще не делают тебя лучшим игроком. Я был техничным. Учился у отца, который был хорошим разыгрывающим, и у мамы. А в юном возрасте овладеть техникой — важнее всего остального.

— Вы знали, что практически такая же баскетбольная семья — у защитника «Химок» Алексея Шведа?

— Нет, не знал. Но это интересно.

— Но по истории о том, как вырасти в маленьком городе и стать суперзвездой баскетбола, вы больше похожи на Леброна Джеймса.

— Нет, не стоит меня ставить в один ряд с Леброном. В юности меня часто сравнивали с Антуаном Ригодо — потому что мы оба начинали в «Шоле», оба играли в «Валенсии», а теперь я стал первым после Ригодо французским чемпионом Евролиги. Но мне такие сравнения не нравятся. Все баскетболисты разные, у каждого свой путь — и у меня в том числе. Никогда не знаешь, куда тебя заведет жизнь. Когда я рос, звездой не был — меня только один раз вызывали в юниорские сборные Франции. Но понимал, что нужно каждый день продолжать трудиться.

Родители все время говорили мне: «Главное не попасть в сборную в 15 лет, важнее быть в сборной, когда станешь профессионалом». Так шаг за шагом ты становишься лучше — и, поднимаясь, каждый раз видишь перед собой новую ступеньку. Сначала «Шоле», потом «Валенсия», потом НБА, потом — победа в Евролиге. Но этот путь — у каждого свой, поэтому нельзя сравнивать разных игроков. И я никогда не сравнивал себя с Леброном Джеймсом, например.


— Вы уже два года подряд выигрываете трофей Алена Жиля — приз лучшему баскетболисту года во Франции. Как это вообще возможно, учитывая конкуренцию с Тони Паркером?

— Этот трофей много для меня значит. Он вручается лучшему из всех французов и француженок, кто играет не только во Франции, а во всем мире. Впервые приз вручался в прошлом году, и пока его выигрывал только я. Значит, во Франции следят за мной и гордятся моими достижениями.

А Тони Паркер — это все равно Тони Паркер. Между ним и всеми остальными — огромная разница. Он первый, кто выиграл чемпионат НБА, стал MVP финала. Он первый, кто стал настоящей звездой и лидером в сборной Франции.


— Какой он в жизни?

— Тони непросто — его все знают. И каждый раз, приезжая во Францию, он себе не принадлежит — все подходят сфотографироваться или взять автограф. Но в компании друзей или в команде он совсем другой человек. Общаться с ним легко — даже и не осознаешь, что это Тони Паркер.


— Он ведь был вашим конкурентом в «Сан-Антонио» — и вы не смогли закрепиться в НБА. Сожалеете об упущенном шансе?

— Действительно, ситуация в «Сперс» была сложной для меня. В первом сезоне я получал время, играл хорошо в конце сезона, но с начала плей-офф оказался на скамейке и ничего не мог с этим поделать. Во втором сезоне я играл в основном в D-лиге, а при всем уважении это явно не то, за чем я приехал в Америку. И я попросил обмена, после которого оказался в «Торонто».

Конечно, жаль, что я не получил хорошего шанса в НБА, но это жизнь. Это происходит в любом виде спорта, в любой профессии. Ты получаешь возможность и либо используешь ее, либо нет. То же самое и в ЦСКА: в новой команде я получил возможность, справился с ответственностью и постепенно стал играть больше. И именно поэтому я подписал контракт с ЦСКА еще на три года — я счастлив играть здесь, в Европе, и хочу продолжать завоевывать трофеи. Что будет после этих трех лет — посмотрим, почему бы и не вернуться за океан? Но пока у меня все хорошо. Я не хочу выбрасывать все, чего добился с ЦСКА, в мусорную корзину только ради возможности поиграть в НБА. Некоторые в этой лиге выступают на высоком уровне в 36 — 38 лет, а мне пока 29.

— Рассматриваете два года за океаном как положительный опыт?

— Тогда я не знал, что стану игроком ЦСКА. Тяжело было найти в «Сперс» свой ритм, когда в одном матче ты выходишь на 5 минут, в другом на 20, а в третьем вообще не играешь. Но в НБА отличные тренеры, каждый день они занимаются с тобой индивидуально. И если сохранять фокус на том, чего ты хочешь добиться — сможешь научиться многому. Это испытание — сидеть на скамейке и ждать, когда твоя команда начнет побеждать или проигрывать 30 очков, чтобы ты смог выйти на замену. Но всегда нужно думать о будущем. Карьера ведь длится не один и не два года — а около 15. Так что надо продолжать работать и становиться лучше. И сейчас в ЦСКА вы видите результат моей работы.

— Может, за океаном вы просто не нашли свою команду, а в Европе — нашли?

— Возможно. ЦСКА — полностью моя команда. С первого года в клубе я понял, что останусь здесь надолго. Поэтому летом и принял решение подписать контракт еще на три года.


— За кого сейчас болеете в НБА?

— Просто люблю смотреть хороший баскетбол. Часто этому мешает разница во времени, но хотя бы хайлайты утром стараюсь просматривать. А слежу не за конкретными командами, а в основном за французскими игроками. Как в НБА, так и в Европе.

— Когда в 2009 году вы перешли в «Валенсию», думали ли, что в Испании не только сделаете карьеру, но и найдете будущую жену?

— А почему нет? Серьезно. Я всегда думал о том, чтобы когда-нибудь уеду в другую страну, был готов к этому. Не знал ничего об Испании, потому что до перехода в «Валенсию» никогда там не бывал. А сейчас Валенсия — мой любимый город. Я был счастлив там играть.

— Как познакомились с Вероникой?

— Она рано ушла из большого баскетбола из-за травмы колена. Но продолжила играть для удовольствия — перешла в малоизвестную команду из Валенсии, где уже выступала ее сестра. Там же играла и моя младшая сестра, к которой я периодически ходил на матчи.

Познакомились, начали общаться. Это был уже мой второй год в Валенсии, и по-испански я говорил уже гораздо лучше, чем когда только приехал. И так постепенно мы с Веро стали узнавать друг друга. А потом одновременно в Валенсию приехали два моих лучших друга и две ее лучшие подруги. Вшестером провели уик-энд — и с этого все началось.

— Когда поняли, что это ваша будущая жена?

— В начале было непросто — мы познакомились в апреле, и у нас было только два месяца до того, как я уехал в сборную. Я только пригласил Веро на выходные в Париж — а потом мы все лето не виделись.

— Хорошо вам, французам — у вас есть Париж.

— Да. Отличное место для того, чтобы пригласить туда девушку. Конечно, тогда еще было трудно предсказать наше с ней будущее. Но в сентябре я снова приехал в Валенсию — и с тех пор мы уже не расставались, практически все время проводили вместе.