Сложно вообразить более удачную фигуру, чем Тимофей Мозгов, для того, чтобы представлять Россию в НБА. В истории нашего баскетбола есть игроки более классные, зрелищные, талантливые. Но нет никого, кто бы лучше показывал: никогда не нужно оправдываться внешними обстоятельствами, все зависит лишь от тебя и от преданности делу. Мозгов – образец не только для подрастающих игроков, но вообще для всех. В нашем спорте тяжело с «примерами для подражания», и вот из ниоткуда возникает человек, который бьется вместе с Леброном в финале, берет перстень НБА, подписывает гигантский контракт.

За последние 20 лет Россия привыкла к НБА.

Там очень долго играл Андрей Кириленко, с защитой на всех позициях, нехарактерной для европейцев резкостью и потрясающей разносторонностью. Сейчас он мог бы быть продвинутой версией Дрэймонда Грина.

Там отметился Алексей Швед, непутевый российский Аллен Айверсон. Сумасшедший кроссовер, дикие трехи с ведения и совсем неевропейские умение и желание побеждать в одиночку.

Там почти завалил Шака (почти наш) Арвидас Сабонис, который даже в грузные годы нес не ощущаемую никем революцию – воплощал новый формат центрового, умеющего направлять игру всей команды и атаковать с дистанции.

Проблема в том, что все, кто появлялись в Америке – это исключения, а не олицетворение нашего баскетбола.



С баскетболом в России все очень плохо.

Детские тренеры ничего не получают. В детском спорте переписывают даты рождения и устраивают договорные матчи с букмекерами при участии судей. Серьезные изъяны в технике и тактической подготовке легко увидеть даже у лучших игроков. Хорошие физические данные не дают шанс, чтобы тебя заметили.

Большая часть «золотого поколения», которое взяло бронзу на Олимпиаде, пробилась исключительно за счет невероятной воли – это люди типа Сергея Быкова, которым заниматься баскетболом по жизни в основном мешали. Выйти на серьезный уровень тоже не так просто – как было с Семеном Антоновым, которого из суперлиги Б позвал в сборную Дэвид Блатт, а потом уже неожиданно разглядели остальные. Тех, кому все же удается найти нормального тренера и сохранить здоровье, дальше ждет испытание лимитом и деньгами от ЦСКА и «Химок» – молодые игроки в лучшем случае прогрессируют с большим скрипом.


Российский баскетбол – это место, где Кириленко, Швед и Сабонис выглядят людьми с другой планеты.

А Тимофей Мозгов – наоборот, плоть от плоти.

Тест – от Белова до Мозгова: помните ли вы всех русских в НБА?


Мозгова никогда не считали суперталантливым. Он никому был не нужен в «Спартаке». Потом оказался в ЦСК ВВС, где не пригодился Сергею Базаревичу. Затем плотно присел на скамейке «Химок». Мимо человека с 216 см роста сложно пройти, но многим и это удавалось: сложно поверить, что твой знакомый – гений, еще тяжелее – будущий игрок НБА. О драфте НБА речи не шло, игровое время он получал только благодаря Серджо Скариоло уже ближе к 24 – да и итальянец ценил в нем исключительно габариты. Мозгов играл без мяча, ставил заслоны для звездных американцев, бежал на подбор.

Потом случился прорыв на Евробаскете-2009. Турнир проигнорировали лучшие российские игроки, и Мозгов получил возможность стать лидером и основной опцией в атаке. Это опять произошло благодаря иностранному вмешательству – только Дэвид Блатт настолько не чувствует давления, что доверяет в критической ситуации не пойми кому.

После побед над Хорватией (18 очков и 18 подборов) и Македонией (25 очков и 15 подборов) Мозгова заметил агент НБА. На следующий год он уже уехал в «Никс», где Майку Д’Антони стал интересен огромный мобильный центровой с мягкой кистью.



Примерно к этому времени стало понятно, чем Мозгов отличается от многих высоких парней, которые добиваются чего-то в баскетболе и на этом останавливаются. До подписания с «Лейкерс» центровой сменил три клуба, и буквально все – от журналистов из Кливленда до Масаи Уджири, от Стива Хесса до Леброна Джеймса – восхищались тем, как он продолжает впахивать. В отличие от тех, кого природа вынудила играть в баскетбол, центровой продолжал работать и после того, как попал в «Химки», и после того, как провел матч жизни в сборной, и после того, как оказался в НБА. Андрей Кириленко мечтал завершить карьеру в 30 лет, Тимофей Мозгов мечтал играть до 50.

Мозгов показал, как упорная работа приводит к мечте. Во всех смыслах.

Его путешествие в НБА было эмоционально сложным не только для него самого. Казалось, что он все время балансирует на грани вылета из лиги.

Он долго пытался привыкнуть к темпу «Никс».

На какое-то время оказался главным посмешищем лиги, когда попал под Блэйка Гриффина и в urban dictionary появился термин «mozgoved».

Стал участником сделки, в ходе которой «Нью-Йорк» заполучил Кармело.

И короткий просвет оптимизма – услышал от Уджири: «Я не мог не настоять на том, чтобы «Никс» включили в пакет Мозгова. Я видел, как он работает».



Он с трудом вылавливал корявые пасы Тая Лоусона.

Смотрелся нескладно и невпопад на большой площадке НБА.

Периодически проигрывал конкуренцию Куфосу и Макги.

Постоянно травмировался.

И еще один крошечный просвет оптимизма – иногда взрывался перформансами в стиле 23+29 и обращал на себя внимание. И тогда его заметил «Кливленд», о нем вспомнил Дэвид Блатт.

Так случились лучшие полгода в карьере Мозгова.

Заслуженный тренер России поставил лучшую защиту, что когда-либо была в командах Леброна. И Мозгов оказался ее фундаментом. Лига еще не изменилась: «Кэвз» направляли атакующих по коридору ровно в то место, где возвышался их огромный мазафака. Блатт использовал лучшие качества старого знакомого – позволил тому бежать, принимать передачи от Леброна под кольцом и прилагать всю мощь габаритов в трехсекундной. Тот «Кливленд» растерял звезд, но за счет защиты выполз в финал, за счет защиты пытался затормозить «Голден Стэйт» и создать хотя бы минимальный шанс для Джеймса. В том финале Мозгов установил один из важных рекордов: 28 очков в финальных сериях – лучший показатель в истории НБА для незадрафтованных игроков.



На следующий год уже не было Блатта, Мозгов перенес первую операцию на колене и потерял место в старте, лига пересела на маленькие пятерки и сделала революционный крен в атаку. Но инерция бесконечной пахоты преподнесла два последних подарка – первый в истории России чемпионский перстень и контракт на 64 миллиона.

Мозгов все эти годы был идеальным русским в НБА.

И это не исчерпывается тем, что он каким-то чудом с неполноценной школой, техническим браком, многолетним отношением к себе как к огромному дереву и прочими недостатками прорвался через все барьеры. И уже в НБА продолжал прокачивать бросок левой рукой, улучшал обыгрыш спиной, научился кое-как бросать с дистанции, хотя никогда это не делал.

Мозгов вел потрясающе живой блог на Sports.ru, лучший блог спортсмена в истории нашего спорта.

Мозгов постоянно задействовал национальный аспект в общении с игроками НБА и делал их немного ближе – они говорили по-русски, изображали русских гопников и передавали вам приветы.

Мозгов оказался русским Клэем Томпсоном – постоянно попадал в забавные ситуации и неизменно выруливал из них с завидным уровнем самоиронии и обаяния. Он мог заговорить по-русски в послематчевом интервью. Сниматься в трэшовых рекламах и запомниться именно таким – верхом на медведе. Стать героем мема от Леброна Джеймса «Вот это здоровый мазафака». Попасть в титр с 93 подборами. Пробивать потолок «Лейкерс». Ловить вот такуууууууууую рыбу. Получать перстни под щекотание Леброна и остальных и смущаться.



Мозгов сыграл в чемпионстве «Кливленда» не самую заметную роль. Но в какой-то степени символично, что именно он – первый русский чемпион (да, еще Саша Каун). Потому что никто не представлял Россию вот так ярко – ни ставший полноценной звездой лиги Кириленко, ни яркий Алексей Швед. За Мозговым – целая энциклопедия классных моментов, вошедших в околобаскетбольную культуру НБА, хотя и играл он не так много да и по-настоящему выделялся лишь на протяжении полугода.

Что произошло дальше, известно.

Еще в финале 2015-го у Мозгова начались проблемы с коленом. После он перенес первую операцию, которая ничего не решила. Непонятные сложности доставляли ему дискомфорт, а в итоге привели на скамейку – центровой до сих пор восстанавливается. Баскетбол тоже радикально поменялся – в игре прижились центровые, которые умеют бросать трехочковые и успевают бежать. Мозгов остался в прошлом – все, что с ним произошло до этого, это уже достижение, учитывая, откуда он приехал.

И при этом, что произошло дальше, непонятно.



После подписания контракта Тимофей начал тяготиться медийностью – стал гораздо реже и избирательнее давать интервью, зарубать противоречивые вопросы, полностью закрылся и перестал откровенничать, фактически исчез из НБА, хотя продолжал сидеть на скамейке «Орландо». Сложно сказать, в какой степени это стало реакцией на отторжение, продемонстрированное болельщиками еще до этого ухода в тень, но он точно его хорошо чувствует. После подписания контракта с «Лейкерс» все, чем на самом деле был Мозгов для России в НБА, мгновенно забылось, и он превратился в потешный контракт, очередного ленивого футболиста, посредственность, которой повезло с Леброном, титулом, «Лейкерс».

Короче, ничего нового.

Наш спорт, помимо прочего, удручает потребительским отношением «казуальных» болельщиков. Тех, кто находит в спорте исключительно утилитарное применение: следят за ним они редко, но им нравится, чтобы спортсмены непременно приносили им радость, а когда этого не происходит – обрушиваются на них со всей критикой.

Уйти от этого, видимо, невозможно. Это не удалось даже Мозгову, который был идеальным русским в НБА, работягой-чемпионом, комфортно чувствующим себя в нелепых ситуациях.

«Был тут случай, – рассказывал Мозгов задолго до контракта с «Лейкерс». – Зашел я в магазин купить еды. Подходит ко мне мужик, полупьяный, полуоборванный, и говорит: «Че проиграли?!». С наездом. Одно дело, если бы он подошел, без перегара, культурно бы спросил: «Ребята, ну почему вы проиграли?», а тут «Че вы проиграли испанцам?!». Я говорю: «Так вот получилось». Показываю, что не хочу с ним разговаривать. «Че вы у испанцев не можете выиграть?!». Я говорю: «Если хочешь, иди, попробуй сам поиграй». Вежливо. И ушел, не стал с ним спорить. Критика, особенно в резких комментариях, раздражает и злит».



В НБА Мозгов представлял всех нас – носителей провинциальной культуры, наблюдающих за настоящим баскетболом за тысячи километров от него. Он помог нам почувствовать свою причастность к происходящему. Он сделал русский язык и русскую экзотику частью этого волшебного мира. Он показывал пример, что упорная работа действительно может к чему-то привести. Он научил, что НБА гораздо сложнее, если не ограничиваться уровнем Леброна, а проникнуть в жизнь тех, кто тянет лямку и сражается за место каждый день. Он был нами – такими же неуклюжими середняками, которые только и могут что заслоняться от неудач щитом самоиронии.

Мы, впрочем, ни хрена не поняли. И предпочитали глорить за дающих гарантированные дозы позитива «Уорриорс» и других супергероев.