— Так почему «Жальгирис»?

– Просто это известный клуб, выступает в Евролиге, неплохо выглядел в последние годы. Плюс я знаю Сонни Уимса, который уже договорился, что будет здесь играть, и доверился его мнению. Потому и решил, что места лучше этого сложно придумать.

— Вы стали одним из первых игроков НБА, кто решился на переезд. Вы ждали, что локаут затянется?

– Честно говоря, не знаю ничего про локаут. Владельцы утверждали, что сезона не будет вовсе, потому я решил сразу подписаться где-то еще, а не тратить время на раздумья, играть где-то или нет. Как только договорятся, я сразу же вернусь.

— Говорят, дескать, игроки НБА живут от зарплаты до зарплаты. Как так получается?

– Да не, это неправда. Большинство откладывает. Это просто миф. Многие игроки НБА еще умудряются вкладывать свои деньги во что-то и зарабатывать на этом еще больше. Так что я в это вообще не верю.

— Почему же создается такое впечатление? Вот, например, Кобе Брайант предложил коллегам одалживать у него…

– Не, бывают, конечно, разные случаи. Некоторые живут от зарплаты до зарплаты, некоторые получают минимум, тогда как другие – миллионы. Кто-то не прочь одолжить немного денег тут и там. Так что Кобе весьма остроумно решил не оставлять в беде друзей. Может быть, человек десять и живут, дожидаясь зарплаты, но это скорее исключение.

— Как вообще живется в Каунасе?

– Да все здорово. Мне нравятся партнеры. Я обнаружил пару хороших местечек, где можно поесть. Знаю, где можно отдохнуть – поиграть в боулинг, сходить в кино. Все отлично.

— Вот мы видели вашу машину. Вы-то сами что о ней думаете?

– Мда, действительно довольно непривычный вид. Мое имя на боку. Не сказал бы, что мне это очень нравится. Я тут ехал как-то домой, так с десяток ребятишек гнались за мной, преследовали меня до самого дома, а потом стучались в дверь несколько часов. Это привлекает ненужное внимание.

— То есть это не ваша идея?

– Не, вы что?!

— У всех игроков «Жальгириса» такие машины?

– У большинства. Вот у Сонни тоже. У ДеХуана Коллинза еще и номер нарисован.

— А чья это затея? Президента?

– Понятия не имею. Точно не моя.

— Вы вообще встречались с владельцем клуба Владимиром Романовым?

– Владом? Ну да. Крутой дядька. Очень мне понравился.

— Какое впечатление он на вас произвел?

– Он не особенно говорит по-английски, так что сложно сказать. Подошел ко мне, говорит: «Эй, ты кто такой?». Я такой: «Здрасьте, я Тай». Потом мы пошли ужинать, и все было здорово. Он клевый.

— А дома на чем ездите?

– Range Rover. Range Rover и машина с моей подписью – два моих автомобиля.

— Тимофей Мозгов показывал автопарк игроков «Наггетс». У Криса Андерсена какой-то сумасшедший агрегат. Кто самый нетривиальный игрок НБА, с которым вы пересекались за эти годы?

– Крис, конечно, обставил всех. Он очень сильно выделяется на фоне остальных по всему – по машине, по прическе, татуировкам, одежде, обуви – он, конечно, самый диковинный игрок в лиге.

— Вы столкнулись в Европе с чем-нибудь, что вас удивило?

– Вовсе нет. Все более-менее привычно. Я уже приезжал в Париж, так что все примерно так, как я и ожидал. Ничего ужасного.

— Вы советовались с кем-нибудь перед тем, как подписать контракт с «Жальгирисом»?

– С Джеймсом Гистом и еще несколькими ветеранами, которые мне посоветовали обзавестись самыми необходимыми вещами – освоить Skype, завести себе BlackBerry, чтобы посылать сообщения. Все такое.

— Прошлый сезон в НБА был для вас всего лишь вторым, вы только начали выходить в старте, а здесь на вас все смотрят как на звезду. Давление чувствуете?

– Абсолютно никакого. Я играю в баскетбол – делаю то, что люблю. Так что никакого давления. Выхожу на площадку, чтобы получать удовольствие.

— Вот вы были очень успешны в NCAA и даже стали чемпионом. Этот опыт помогает быстрее адаптироваться к европейскому баскетболу?

– Думаю, да. Конечно, игра совершенно другая: больше позиционного нападения, больше комбинаций. Пока я только адаптируюсь. Пытаюсь. Думаю, с каждым разом становлюсь только лучше.

— Вам нужно еще привыкнуть и к европейской площадке, и к европейской психологии…

– И к правилам. Ведь в Европе если мяч на дужке кольца, его можно смахнуть. Нельзя самому взять тайм-аут, это должен делать тренер. Мы постоянно учимся. Каждый день.

— Почти два года вы подменяли Чонси Биллапса. Чему вы научились у него?

– Прежде всего, играть пик-н-роллы. А в целом он просто помог мне познать совершенно незнакомый мир НБА, помог адаптироваться к игре здесь. Я только пришел из колледжа, а он взял надо мной шефство и научил меня много и на площадке и за ее пределами.

— После обмена команда заиграла лучше, и вы сказали, что это неудивительно, ведь больше нет «липких рук». Дело, правда, только в этом? Кармело Энтони настолько портил игру «Наггетс»?

– Да не, точно нет. Он выиграл для нас множество матчей, выводил команду в плей-офф. Проделал за семь лет невероятную работу. Сейчас команда стала совершенно другой – мы сами не знаем, кто из нас станет лучшим бомбардиром в конкретном матче – Галлинари, Уилсон Чендлер, Джей Ар, Нене, я. Никогда не скажешь. Я не имел в виду, что Кармело портил игру «Наггетс», он столько всего сделал для клуба.

— В каких аспектах вы прибавили за лето?

– Главным образом в броске. Плюс в целом в понимании игры – в том, как лучше играть «двойки»…

— Можно сказать, что вы с нетерпением ждете старта сезона?

– Определенно. Прошлый сезон мы завершили в хорошем стиле, но рано уступили в плей-офф «Оклахоме». У нас не так много потерь, прибавит Галлинари, и следующий сезон должен быть удачным.

— Большинство игроков «Наггетс» заключили контракты где-то еще. Насколько вы себя чувствуете частью клуба, если учесть, что так легко готовы переехать?

– Это часть работы. Нужно содержать семью, трудиться. Если лига закрыта из-за локаута, нужно работать где-то еще. Кеньон, Джей Ар, Уилсон Чендлер ушли, но остальные вернутся. Я все равно остаюсь частью клуба. Просто из-за локаута выступаю в другом месте.

— Здесь, скорее, вопрос в том, насколько потерялась связь между игроками и клубами из-за того, что бизнес выходит на первый план, и вас всегда могут так легко обменять?

– И все, равно, думаю, мы неотъемлемая часть франшизы. Несмотря ни на что. Мы обменяли четверых игроков, и все равно они чувствовали себя частью клуба. При этом понятно, что бизнес есть бизнес. Если вы плохо делаете свою работу или есть возможность взять кого-то лучше на ваше место, это всегда сделают.

— Есть что-то в НБА, чего вам особенно не хватает сейчас?

– Наверное, возможности побольше бывать дома, видеться с родителями и друзьями. В остальном – я же могу играть в баскетбол. Так что получаю удовольствие от игры.

— Твиттер помогает побороть это ощущение?

– Да я особенно не пользовался Твиттером, общался больше по Скайпу.

— Зря. Многим было бы интересно посмотреть на вас в Европе…

– Может быть. Я сделал пару штук, снял несколько видео о матчах Евробаскета и разместил на своем сайте. Рано или поздно люди узнают, как я здесь живу и с чем сталкиваюсь каждым день.

— Следите за числом подписчиков? Это важно?

– Не особенно. У меня где-то 63-64 тысячи. Не так важно.

— В НБА нет соревнования, кто наберет больше подписчиков?

– Да не. Понятно, что Дуайт Ховард и Шакил О’Нил не дадут никому ни единого шанса. У них там под 4 миллиона. Скорее, состязание между моими друзьями.

— Почему столько фотографий с едой?

– Люблю поесть. Я толстячок. И всегда фотографирую то, что ем.

— Знаете, что Джей Ар Гидденсу запретили публиковать фотографии еды в своем Твиттере?

– Это еще почему?!

— Он делал это слишком часто. Его тренер сказал, что он совсем не тренируется, только ест.

– Ну дела.

— У вас столько татуировок. Когда сделали себе первую?

– На первом курсе университета. С этого все начиналось. Уверен, что со временем весь буду в татуировках. Шею только трогать не буду.

— Для себя объясняете как-то феномен «Наггетс»? Кажется, что половина татуировок НБА набита на игроках вашей команды…

– Да мы просто банда… Не знаю даже. Да все любят татуировки. Вон посмотрите на Сонни (разговор происходил в клубном автобусе, и рядом с Таем сидел Сонни Уимс – прим. ред.), да он весь покрыт татуировками. Такое представление, наверное, сложилось из-за Бердмэна, который разукрасил себе шею. В следующем сезоне сделает себе что-нибудь на лице. Вот такая любовь к татуировкам.

— Думаете, Тимофей Мозгов тоже себе что-нибудь сделает?

– Да-да, скорее всего. Чтобы влиться в наш стройный коллектив, придется и ему набить себе что-нибудь. Обязательно скажу ему при встрече.

— Вы не виделись в Москве?

– Нет. Видел, как он играл на Евробаскете, но так и не смог встретиться. Даже просил своего агента найти европейский номер Мозгова, но он не сумел.

— Помимо боулинга и кино, какие еще развлечения?

– Да вроде все. Еще вот у нас там по соседству живут два друга. Они рэпперы. И мы приходим к ним послушать, как они читают рэп. Просто тусуемся у них, ничего не делаем. Отдыхаем, расслабляемся.

— Вы смотрите какие-нибудь сериалы?

– Обожаю «Все ненавидят Криса». Что еще? «Семейка Гриффинов». Посмотрел целый сезон на SlimBox по пути сюда.

— «Как я встретил вашу маму»?..

– Что там про мою маму?

— Не, это сериал такой. Называется «Как я встретил вашу маму». Не хотел ничего сказать про вашу маму.

— Ваша семья планирует приехать сюда?

– Думаю, да. Если локаут продлится пару месяцев, то привезу их сюда на несколько недель. Посмотреть город, познакомиться с тренером.

— Какие-то новости про локаут есть?

– Вообще ничего. Сегодня поговорю со своим агентом про это, но пока ничего не знаю.

— Не жалеете, что приехали?

– Да не, партнеры замечательные, все мне нравится. Не о чем жалеть.

— А если вам скажут, что через два дня локаут завершится и вам придется уехать, будете жалеть?

– Конечно, мой братишка Сонни будет скучать здесь по мне.

— Он тоже поедет, не?

– Не, он сказал, что собирается остаться здесь лет на пять.

– Я такого не говорил, – наконец, подает голос Уимс.

– Да лан, вчера сам сказал.

— Насколько важно для игрока НБА что-то выиграть в Европе?

– Ну, это войдет в твое резюме. Мы приехали сюда побеждать. И это будет внушительно. В Европе тоже есть серьезные турниры с большими призами.

— Траджан Лэнгдон говорил на днях, что американцы совсем не следят за Евролигой, и победы в ней ничего для них не значат.

– Не знаю насчет всех американцев. Я, наверное, не слежу за турниром целиком, но знаю, кто победил в прошлом сезоне. «Панатинаикос» – команда, которой мы уступили вчера.