Баскетболисты сборной России постепенно отходят от шока под названием «Евробаскет-2013», где наша команда проиграла все, кроме последнего матча. Защитник национальной сборной бронзовый призер Олимпиады Антон Понкрашов рассказал «Московским новостям» свою версию провала, а также вспомнил самые тяжелые сборы Этторе Мессины и объяснил, почему начинает новый сезон в клубе «Красные крылья», который ставит перед собой серьезные задачи.

Новости спорта

— В преддверии «Евробаскета» сборная России осталась без главного тренера. Как и когда вы узнали, что Фотис Кацикарис может покинуть свой пост?

— Точно так же, как и вы, — из интернета. Я всегда просматриваю спортивные новости, захожу на все баскетбольные порталы. Там и увидел, что Кацикарис может уйти. Мы все стали за этим следить, узнавать, что случилось, действительно ли это так.

— О том, что он окончательно ушел, вы тоже узнали из интернета?

— Практически. Ну, может, за два часа до того, как это стало известно всем. Пресса сейчас узнает все очень быстро.

— Кацикарис опубликовал письмо, в котором назвал главной причиной своего ухода конфликт с и.о. президента федерации Юлией Аникеевой. Вы знаете об этой ситуации больше?

— Не видел Кацикариса с тех пор, как он ушел. Если бы мне или кому-нибудь еще из команды с ним потом удалось побеседовать, то, возможно, он рассказал бы что-то более конкретное о причине увольнения. Но общения никакого не было. Так что игроки сборной знают об этой ситуации не больше, чем все остальные.

— Как команда отреагировала на экстренное назначение Василия Карасева, который еще не так давно сам выходил на площадку?

— В команде все профессионалы, и все понимали, что ситуация сложная. Новый тренер, у него совсем мало времени. Старались вообще абстрагироваться от всего этого и максимально концентрировались на подготовке. Вы вообще так ставите вопрос, будто один Карасев виноват в нашем неудачном выступлении. Это наше общее поражение: и мое, и Карасева, и каждого члена сборной.

— И все-таки почему сборная провалилась в Словении? Есть причина, которую можно выделить?

— Их две. Первая — это то, что многие ребята не смогли адаптироваться к модели игры тренера. Из-за этого, кстати, казалось, что мы как-то не так играем. Вторая — это подготовка к соревнованиям за границей. На мой взгляд, нужно готовиться дома и ни на что не отвлекаться. У нас же получается, что перед турниром мы ездим по разным городам, играем со Словенией и Сербией, где нас, как обычно, убивают судьи. Как в этой ситуации набраться уверенности перед турниром? Мы отлично играем, но проигрываем, потому что хозяев тащат. Подготовку надо проводить дома, играть там при нормальном судействе и концентрироваться на игре. А не думать, что опять ехать в очередной город, где нас в очередной раз засудят. Плюс все происходящее в федерации: смена президента, смена тренера — это тоже на нас влияет. Но самое главное, что это влияет на отношение к России во всем баскетбольном мире. И в итоге это все сказывается на отношении к нам на площадке.

Ни Широкова, ни Балотелли

— Почему Этторе Мессина в самом начале вашей карьеры сравнил вас с актером балета Михаилом Барышниковым?

— Это было давным-давно. После какого-то эпизода на тренировке он как-то так пошутил. Ко мне прикрепилось это прозвище, журналисты за него держались и тащили, сколько могли.

— Вы начинали в ЦСКА рядом с Папалукасом, Холденом, Лэнгдоном, Вантерпулом. Кто из них был самой яркой личностью вне тренировок?

— Что в вашем понимании яркая личность? Человек, который, как Роман Широков, пишет в твиттер?

— Если из футбола, то Марио Балотелли например.

— В том ЦСКА таких не было. За всю историю профессионального баскетбола можно насчитать максимум десять человек, которые как-то были похожи на Балотелли, которые делали какие-то прически и совершали какие-то странные поступки. Поймите, баскетбол сильно отличается от футбола. Здесь вызывающее поведение не принято, все стараются себя вести максимально спокойно и аккуратно.

— Что за история, когда вам с Алексеем Шведом и Андреем Воронцевичем не разрешали играть, потому что вы считались солдатами срочной службы?

— После смерти Алексея Черепанова на хоккейной площадке началось разбирательство, а мы тоже были солдатами срочной службы. В связи с этим шумом нас и отправили в казармы, побыли мы в армии некоторое время. Но нас никто не трогал, мы как бы особняком были, спортсмены же.

— По молодости лет вам довелось попасть в преддрафтовый лагерь НБА в Тревизо. Что это такое и как это было?

— Это просмотр для молодых европейских игроков, шанс попасть в НБА. Я туда ездил четыре раза, в 18–19 лет неплохо себя там показывал, попадал в пять лучших баскетболистов лагеря. На этом фоне можно было выставить свою кандидатуру на драфт, поехать тренироваться в Америку. Но, к сожалению, тогда у меня не было ни агента, ни человека, который мог бы подсказать и дать совет, как себя вести. Мне же тогда казалось, что правильнее остаться в России, в ЦСКА, доказывать свою состоятельность. Но это было большой ошибкой. Надо было ехать в Америку, тренироваться там и пытаться сделать так, чтобы меня выбрали на драфте. Но мне же никто этого не рассказывал, не объяснял, почему надо принять именно такое решение. В итоге был хороший шанс уехать, а я его упустил. Ведь в НБА, если ты еще не в их системе, тебя ценят только тогда, когда ты молодой. Дальше, несмотря на то что мастерство твое растет, интерес к тебе падает. Только потому, что ты становишься старше. Им нужны совсем молодые игроки, которых они будут учить под себя.

— В Америке вам чуть позже все-таки удалось поиграть в так называемой летней лиге.

— Да, одна летняя лига проходит в Орландо, другая — в Лас-Вегасе. Составляются команды из игроков НБА, которые нуждаются в практике, и из игроков со стороны. Проводишь пару дней сборов с новой командой, вы начинаете играть. Приходят люди и смотрят на это дело, кому-то контракты предлагают.

— Вам не предлагали?

— Если бы предложили, я бы тут же уехал. Без раздумий.

— Все равно куда? Нет клуба в НБА, форму которого вы мечтаете надеть?

— За кого-то особенно не болею. Нравится игра «Майами». «Никс» в этом году хороши. Но скорее это команды, за которыми я просто слежу, а не болею.

Без кондиционеров

— Этторе Мессина. Первая ассоциация?

— Дисциплина. У него все строится вокруг дисциплины, от нее он пляшет. Остальное уже само нарабатывается. Мессина говорит так: «Ребята, сейчас будет два часа тренировки. Вы должны быть на сто процентов сконцентрированы все это время, не думать ни о чем другом. После тренировки можете меня ненавидеть, посылать куда-то. Но два часа вы принадлежите мне и два часа работаете сконцентрированно».

— Есть люди, которые не совсем дружат со словом «дисциплина». Как Мессина справлялся с такими?

— Если ты пришел в ЦСКА, то тебе уже придется дружить с этим словом. Потому что клуб ЦСКА — это изначально дисциплина, это уже как традиция. Конечно, спорить с Мессиной пробовали, на площадке огрызались, что-то сгоряча говорили. Но это было эпизодически.

— В футбольном «Спартаке» был тренер Невио Скала, и его игроки пили фанту, чтобы восстановиться. При Мессине ничего похожего не было?

— Есть одна история с питанием, но она немного другая. Если молодые накладывали себе пирожные на обеде, Мессина на них сурово смотрел и взглядом как бы говорил: «Хватит жрать, куда ты себе столько положил!» А мог и сказать все это. В общем, пирожные и сладкое не то чтобы были запрещены, но их чрезмерное употребление было нежелательно. Но при этом сладкое на ужинах и обедах всегда лежало.

— У Мессины были необычные упражнения?

— В последний мой год в ЦСКА мы готовились в Италии, где был зал без кондиционеров. На улице жара, а мы два часа пашем. После окончания тренировок я падал и некоторое время не мог двигаться, потому что сил не было вообще. Это, наверное, самые запоминающиеся сборы в моей карьере. Не знаю, специально ли так было задумано или случайно получилось, но нам было очень тяжело.

— В волейбол баскетболисты не играют?

— На тренировках нет. А вообще я могу и люблю поиграть. Когда было модно ездить с родителями в Турцию, я там только в пляжный волейбол и играл. Есть даже мысли следующим летом заявиться куда-нибудь на любительский турнир со своим другом-«пляжником».

«Красные крылья»

— С нового сезона вы игрок «Красных крыльев». Если бы команду тренировал не Сергей Базаревич, вы хотя бы теоретически могли оказаться в Самаре?

— Действительно, причина, по которой я перешел в «Красные крылья», — это тренер. Для меня это было важным, даже определяющим моментом. Но нельзя говорить так, что не будь Базаревича, меня никогда в «Крыльях» бы не оказалось. На его месте мог быть какой-нибудь другой тренер, к которому тоже можно было с удовольствием пойти.

— Прошлый сезон «Крылья» завершили на седьмом месте. Какие планы на будущий?

— В первую очередь надо отстоять трофей, который «Крылья» выиграли в том сезоне, — «Еврочеллендж». Нам вполне это по силам, команда собралась очень неплохая. Что касается чемпионата, то единственной командой, с которой нам пока еще сложно тягаться, — это ЦСКА. Хотя и с ними можно бороться. Задача такая: занять как можно более высокое место в группе, чтобы в плей-офф встретиться с ЦСКА как можно позже.

— Вы попробовали себя в роли тренера любительской команды. Как ощущения?

— Было очень интересно посмотреть на игру со стороны тренера, а не со стороны игрока. Основное отличие в том, что в роли тренера ты ничего толком не можешь сделать. Ты можешь что-то сказать, чем-то помочь, какую-то хитрость применить. Но ход игры все же решают игроки на площадке, а не ты. По сути, ты беспомощен.

— Вы занимаетесь благотворительностью. Как вы для себя сформулировали ответ на вопрос «для чего»?

— Стараюсь через это привлечь людей и обратить их внимание на то, что есть множество других людей, которые нуждаются в нашей помощи. Вот моя основная идея. Жека Воронов теперь помогает, Андрей Воронцевич и Семен Антонов тоже, Тима Мозгов периодически подключается. Недавно мне написала девушка в «вконтакте», попросила помочь баскетболисту на Украине. У него проблемы со здоровьем, но на родине никто помогать ему не стал. Мы скинулись в сборной, кто сколько посчитал нужным, отправили ему. Вообще все ребята, которые играют в сборной, открыты и готовы помочь. Сколько нам ни предлагали куда-то пойти, мы никогда не отказываем и всегда приходим.