Почти Лэрри Берд


Алек Питерс отметился в НБА единственной яркой вспышкой. В последнем матче «регулярки» он набросал 36 очков (8 из 13 трехочковых) мертвому «Далласу» и навсегда был запечатлен в шутке Рика Карлайла: «Мы сегодня пострадали от Лэрри Берда, закамуфлированного под Алека Питерса».

«Я бы не назвал это самым смешным моментом сезона, – говорит сам Питерс. – Самое забавное – это когда ветераны просят тебя сделать что-то тут и там, обращаются к тебе, как к новичку, с какими-то очень специфичными просьбами. Ну там, например, «мне срочно нужны две зарядки для телефона». На выездах постоянно приходится выполнять какие-то такие поручения».

Питерс практически не играл и провел весь сезон, болтаясь между основной командой и G-лигой.

«G-лига – это место, где тебе приходится через многое пройти, где ты лучше понимаешь себя как игрока и как человека. Часто ты сталкиваешься с тяжелыми ситуациями, но тебе нужно вынести из них максимум. Понятно, что на трибунах никого нет, но за тобой всегда следят, и ты не можешь распускаться».

Впечатление усугублялось из-за того, что «Финикс» уверенно шел на последнем месте и изо всех сил пытался проигрывать.

Как себя чувствует человек, которому не дают играть даже за худшую команду?

«Какие-то вещи нельзя контролировать. Ты не можешь залезть в голову тем, кто принимает решения, и понять, что именно они от тебя требуют. Я надеялся, что то, что мы идем на последнем месте, даст мне больше возможностей, но этого не вышло. Ты сидишь на «банке» полсезона и думаешь: хотят они меня здесь видеть или нет. Но ты не можешь на это никак повлиять. Ты просто должен приходить каждый день и стараться убеждать людей, что они должны тебя выпустить. В последних 20 матчах мне это удавалось».



Напоследок Питерс хлопнул дверью, но отношения с НБА на этом прервались. У него было несколько предложений, но встреча с Димитрисом Итудисом в Летней лиге внесла коррективы в планы на жизнь. Летом он решился на переезд в Москву, где ему предстоит заменить Виктора Хряпу и закрыть одну из важнейших позиций в системе Итудиса – место растягивающего защиту форварда, способного забивать из-за дуги с высоким процентом.

От НБА у Питерса осталось одно неразрывное и почти сказочное впечатление.

«Больше всего в НБА впечатляют разные мелочи. Гостиницы, в которых ты останавливаешься. Еда. То, как тебя окружают вниманием. В ЦСКА очень хорошо относятся к игрокам, но такое просто невозможно продублировать: в НБА к игрокам относятся как к королям».

Одержимость
Питерсу – 23. И разносторонность интересов не его сильная сторона: он обожает гольф и карты, любит готовить, а также имеет статус самого фотогеничного игрока ЦСКА по мнению Даниэля Хэккетта (итальянец, естественно, должен разбираться в таких вещах).



Но главное в нем это одержимость баскетболом: он с детских лет засел в зале и пытался сделать то, что люди из крошечного Вашингтона, штат Иллинойс, никогда не делают – попасть в НБА.

Питерс тренировался так упорно, что его университетские тренеры выражали беспокойство из-за того, что эта его страсть может повредить отношениям с партнерами.

«Наверное, я не идеален в том, что касается тренировок. На площадке и вне ее я совершенно разный человек. Когда я выхожу на паркет, я очень серьезен, сконцентрирован, обращаю внимание на малейшие детали – все должно быть идеально. И некоторые парни не могут воспринимать такое отношение, не понимают, почему я так устроен, начинают злиться на меня. Но в конечном итоге все осознают, почему так происходит. Баскетбол – это моя жизнь, больше я ничего не делаю.

Мне кажется, что на площадке всегда нужно показывать усердие. Что-то может не получаться, но если я вижу, что кто-то не старается, то могу обратить на это внимание. Если тебе это не нравится, ты можешь ответить»…

Баскетбольная аддиктивность Питерса – это семейное.

Вообще-то у его отца была компания, занимающаяся продажей фургонов. Никакого отношения к баскетболу Джефф Питерс не имел. До того момента, как его сыновья не ушли в него с головой. После этого он тоже увлекся игрой, получил квалификацию тренера и начал опробовать полученные знания на них. Он изучал видео, общался со школьными тренерами и учился у них, накапливал тренировочные упражнения.



Вскоре Джефф Питерс стал тренером собственной команды AAU, выступающей в летних любительских лигах. За нее летом бегал и Алек.

«Мне было лет пять-шесть, когда мне стал интересен баскетбол, – объясняет Питерс. – И отец увлекся этим, так как мне кажется, хотел проводить больше времени со мной. Он узнал так много, как только возможно. В итоге он стал моим тренером в детстве.

Он был жестким. И, конечно, часто я очень расстраивался. Часто плакался матери. Она была сдерживающим фактором в наших столкновениях. Такое случалось постоянно. Но в итоге я бы ни за что не променял этот опыт – я стал тем, кем стал, лишь благодаря тем моментам, благодаря тому, как он подталкивал меня. Несмотря на то, что мы могли кричать друг на друга, на следующий день я всегда приходил на тренировку, чтобы работать дальше. Никогда не было такого момента, когда я бы подумал, что не хочу продолжать».

Культуру AAU в Америке критикуют – большие деньги развращают молодых спортсменов, а тренеры хотят делать на них деньги, а не развивать их баскетбольные навыки.

Питерс говорит, что у его отца все устроено по-другому.

«Мой отец делает все по уму. Понимаете, любительский баскетбол очень изменился из-за того, что в него стали вливать много денег, в него пришли крупные компании, которые охотятся за самыми талантливыми игроками. Но я из тех мест, где нет особенных талантов, и там нужно все делать по-старому, так, как это правильно, чтобы добиться успеха».

Питерс отрицает, что в его одержимости тренировками есть что-то нездоровое.

Скорее, это продолжение семейных традиций. Едва дети Питерсов пошли в школу, как родители стали требовать, чтобы каждым летним днем они пробегали как минимум милю. Девиз мамы Питерса: «Я не позволю своим детям лениться. В сутках у всех есть 24 часа – нужно сделать со своим временем что-то, чтобы стать лучше других».



«Я никогда не играл в видеоигры, потому что мои родители всегда выгоняли меня на улицу что-то там делать, выполнять какие-то поручения. Никогда не позволяли сидеть на диване и прохлаждаться. Они всегда хотели, чтобы я был активным. Чтобы ты был готов к тому, что однажды тебе придется пойти на работу и вкалывать там, а не расслабляться целый день.

Я люблю тренироваться потому, что чувствую себя на площадке увереннее всего – когда у меня мяч, когда я работаю, когда я бросаю по кольцу. В такие моменты мне кажется, что это лучшее, что я могу делать. Уверен, что со временем это может измениться, когда я женюсь и у меня будут дети, но пока для меня это остается моим любимым местом, местом, куда я стремлюсь каждый день».

Момент, который все изменил
Питерс предпочел держаться семьи и знакомых тренеров и после школы – он пошел в университет Вальпараисо, который не слишком известен своей баскетбольной программой, но зато расположен не так далеко от родных мест.

Там он провел четыре года – мгновенно превратился в главную звезду команду, обновил все рекорды результативности, доминировал в скромной лиге «Хорайзон» и даже добился того, что о взлете незаметных «Крусэйдерс» написали в Sports Illustrated.



Питерс собирался уйти после третьего сезона, выставился на драфт, но в последний момент передумал.

«Желание состояло в том, чтобы всегда быть лучше, – объясняет он. – Я думал, что буду готов после трех лет в колледже. Но я посмотрел на себя в зеркало и честно сказал: «Я не готов». Весь последний год я посвятил себя тому, что готовился играть на профессиональном уровне».

Последний год – это весь спектр эмоций.

«Крусэйдерс» бодро пошли по сезону, а Питерс взлетел в моках, где ему прочили и место в первом раунде, и звание «лучшего снайпера НБА» в ближайшем будущем (это реальная оценка одного из скаутов).

За четыре матча до конца сезона у него выявили стрессовый перелом стопы. Операция, конец сказки для команды, полная неизвестность для самого Питерса.

«Это было ужасно. По-другому тут не скажешь. Эта травма все изменила. Меня должны были брать в первом раунде, а теперь я не был уверен, что меня вообще выберут. Все перевернулось. Если бы все было иначе, я не знаю, где бы я был. Но теперь я здесь, у меня хорошая ситуация, я не могу сходить с ума из-за того, на что уже не могу никак повлиять».

В конце концов, на драфте-2017 он ушел 54-м.

«Это просто отстой. Я очень расстроился. Сидел там так долго, ждал, ждал, ждал, ждал, еще ждал… Потом наступает момент, когда тебе уже все равно, под каким номером тебя выберут, ты уже рад тому, что тебя вообще выбрали. Потом берешь себя в руки и решаешь: не надо вешать нос, завтра – новый день».



Питерс попал в «Финикс». Как потом говорил генменеджер «Санс» Райан Макдона, ему понравился игрок по тому, как он выглядел на интервью.

Что там было?

«Мы смотрели хайлайты студенческих матчей и нарезки игр «Санс» предыдущего сезона, – поясняет Питерс. – Они интересовались моим мнением. Мне показалось, что мое интервью прошло гораздо дольше, чем остальные, потому что у нас получился интересный диалог.

Ничего необычного у меня не было. Ну разве что такие неожиданные вопросы, как «Сколько мячей нужно, чтобы заполнить эту комнату?» Когда они просто смотрят, насколько быстро ты реагируешь».

За время тренировок в университете и за год в НБА Питерс прибавил в мышечной массе, изменил тело, но кардинально не сумел исправить свои минусы: ему не хватает латеральной скорости в защите, он проигрывает в атлетизме, быстрота, сила, прыжок – это все не к нему.

«Я осознаю, что никогда не буду таким быстрым и таким сильным, как остальные. Но я должен контролировать лишь одно: делать все, чтобы стать хоть немного лучше, хоть капельку лучше, хоть немного что-то изменить. Понятно, что я тот, кто есть, с генетикой не поспоришь, но моя надежда на то, что хотя бы тренировки и работа над собой дадут мне минимальный шанс на прогресс. Я не надеюсь полностью компенсировать отставание, но хоть как-то».



Питерс компенсирует природные ограничения тем, что тратит часы на изучение видео – он старается обогащать свою игру коронными элементами звезд НБА и выбирает в качестве моделей даже не самых очевидных персонажей (вроде Дага Макдермотта или Чендлера Парсонса).

«В том, что касается броска и ситуации с выходом на бросок, я стараюсь копировать Клэя Томпсона – он очень быстро выпускает мяч, очень чисто, у него идеальная форма, все сбалансировано. В том, что касается подбора, стараюсь брать пример с Кевина Лава. Ему не хватает атлетизма, но он все равно опережает всех на щите. Клэй Томпсон также ориентир по тому, как нужно выходить из-под заслонов. Андре Игудала – пример работы в защите, посмотрите, какая у него работа ног. Кайл Корвер – тоже идеал в том, что касается выхода из-под заслона. В течение многих лет я наблюдаю за многими игроками, стараюсь что-то подсмотреть и стать с их помощью уникальным игроком».

И все же главное, чем он собирается помочь ЦСКА – это его бросок. В этом отношении он совершенно не стесняется.

«Я хотел бы, чтобы к концу карьеры меня знали как одного из лучших кэтч-энд-шут игроков в истории баскетбола. Получил мяч, бросил без ведения – трехочковый. Конечно же, я лучший снайпер в этой команде, без вопросов. Меня всегда выбирают первым в упражнениях на бросок. Я не могу прогнозировать мой процент трехочковых на следующий сезон – это зависит от того, насколько часто тебя используют, и от других факторов. Но я уверен, что буду эффективен, и нацеливаюсь на 50 процентов, как минимум.