То, что произошло с ЦСКА в марте 95-го, остается чудовищным и необъяснимым: на фоне «Последнего танца» (снятого в 98-м и показывающего микроскопические детали) кажется, будто противостояние с «Олимпиакосом» относится к каким-то доисторическим временам. Здесь все участники противоречат друг другу, странностей чересчур много, чтобы их можно было как-то логично объяснить, а уровень безалаберности всех сторон переходит разумные границы. В итоге оказывается, что важное для истории европейского баскетбола и вообще едва ли не самое возмутительное событие в спорте 90-х было быстро заиграно и легко забыто.

Что было до
В середине 90-х ЦСКА бедствовал, но не настолько, чтобы не вернуть себе роль флагмана российского баскетбола. Армейцы летали эконом-классом, платили маленькие зарплаты и зачастую задерживали и их по месяцам, порой обходились без горячей воды в раздевалках… Но даже так постепенно собрали в одном клубе почти всех лучших представителей национальной команды на тот момент.

Игроки, завоевавшие серебро на двух чемпионатах мира, столь же ярко выступали и на клубном уровне.

В сезоне-94/95 ЦСКА не только вернулся в групповой турнир Кубка европейских чемпионов. Сначала красно-синие поделили в группе 2-4 места со «Скаволини» и мадридским «Реалом» и вышли на один из самых богатых в тот момент клубов Европы – «Олимпиакос» с Александром Волковым, Эдди Джонсоном, Драганом Тарлачем. А потом еще и уничтожили греков в первом матче, который проходил в Москве – 95:65.



ЦСКА-1994/95

Через год ЦСКА уже будет играть в «Финале четырех», а потом уже получившие признание игроки разъедутся по всей Европе. Но именно тогда они уже доказали, что не боятся ни звезд из НБА, ни легендарных брендов.

Серия с «Олимпиакосом» подавалась как битва бедствующих никому не известных молодых против легендарных миллионеров. И последние выступили не очень уверенно: после жестокого разгрома в Москве даже гремящие трибуны не помогли им реабилитироваться на своей площадке – игра получилась нервной, а разница составила лишь 9 очков.

Тренер Иоаннидис по слухам лютовал в раздевалке и не скрывал своего раздражения в прессе: «Знаете, что сегодня произошло? Сегодня встретились голодный и сытый, и в любой ситуации голодный поимеет сытого! Чтобы победить, вы должны быть голодным, вы должны быть бойцом, вы должны быть жадным».

Как позже вспоминали игроки ЦСКА, устранить непонятно откуда взявшуюся занозу пытались еще до решающего третьего матча.

«После матча нам стали поступать предложения, мол, проиграйте в Греции, мы сначала к этому пренебрежительно относились, – рассказывал Евгений Кисурин. – Но потом люди стали предлагать реальные деньги, причем иногда такие, что для некоторых наших игроков это была целая годовая зарплата. Чуть ли ни две, три годовые зарплаты.

Они не стеснялись, звонили или подходили, и говорили: «Вот вы проиграйте, а мы вам на всю команду такую-то сумму дадим». Мы одно собрание между собой провели в раздевалке, без тренера, решили, если один раз это сделаешь, потом оттуда не выбраться будет, да и люди неизвестные могли и обмануть. Или мало ли мы бы случайно выиграли, могли и убить, как это делают с продажными спортсменами. Думаю, те люди, которые нам деньги предлагали, и поучаствовали в нашем отравлении».

«Нам надо было выиграть один матч из двух в Греции, – уточнял Сергей Панов в фильме «Спортивный детектив». – И с нами прилетела очень большая делегация околокомандных «специалистов» во главе с Александром Яковлевичем Гомельским, который тогда еще не занимал никаких постов в клубе. Он приехал из-за границы, и так как был человеком, не чужим для клуба, то отправился с нами поддержать команду. Вот от одного из таких «специалистов» в Греции мне поступило предложение проконтролировать результат двух матчей, потому что мы должны были проиграть, а «Олимпиакос» – выиграть. Мне нужно было переговорить с ребятами, чтобы они согласились получить деньги и благополучно проиграть. Я ни с кем не разговаривал – и эта история благополучно умерла. На что было сказано: «Тогда не обижайтесь». Одна мысль проскользнула: «Нас засудят». Ну засудят – и не страшно. К сожалению, сейчас нужно попросить прощенья у ребят. Учитывая, как все обернулось, мы, может быть, и согласились бы, но я посчитал ниже своего достоинства разговаривать на эту тему. В той ситуации было бессмысленно что-то доказывать. Я не мог тогда ничего сказать – мне бы никто не поверил. И была просьба со стороны этого человека молчать. Мы были молодые, неопытные, а здесь сильный ресурс... Если враг не сдается, то его уничтожают. Здесь произошло то же самое».



Сергей Панов

Решающий матч должен быть состояться 16 марта 1995 года.

Как все это случилось
На следующий день после первой афинской игры многие игроки ЦСКА почувствовали себя плохо: жаловались на вялость, головокружение и подавленное состояние.

«Сразу после матча я почувствовал неладное, – объяснял Евгений Кисурин в материале «Спорт-Экспресса». – Началась депрессия. Карасев говорит: «Если бы у меня сейчас был пистолет – застрелился бы». «У меня то же самое», – отвечаю. Приехали в гостиницу. Васю вроде бы отпустило. А я всю ночь промучился».

После тренировки двоих – Игоря Куделина и Никиту Моргунова – увезли в больницу.

«Днем перед тренировкой всю команду клонило ко сну, – говорил Никита Моргунов. – Я ловил себя на мысли, что периодически отключаюсь на минутку-другую. Приехали в зал, начали разминаться. Я, как обычно, принялся бросать по кольцу. Вдруг слышу Еремина: «Никита, хватит ерундой заниматься!» И тут понимаю, что моя голова сама легла на плечо... После шеи стало сводить мышцы ног и спины. Прямо идти я не мог. То же самое происходило с Куделиным. Нас вывели из зала под руки и отвезли в ближайший госпиталь.

Позже из гостиницы туда же отправился и Сергей Панов.

«Мы не знали, в какой именно больнице находятся Моргунов с Куделиным, и отвезли Панова в другую, – рассказывал тогдашний начальник команды Юрий Юрков. – Я приехал туда с ним и ужаснулся. Выяснилось, что никто из врачей не говорит по-английски и не знает, что делать. Я-то думал, что Греция – цивилизованная страна. А тут приходилось кричать: помогите, спасите! У Сергея были сильные судороги – тело выгибалось, изо рта шла пена. В итоге нас завели за какую-то ширмочку – к другим больным. Представляете картину: Панов корчится от боли на топчане, а рядом лежат бабуля с приступом и бомж с разбитой головой. Не помню, сколько мы там времени провели. Хорошо, что Авраменко консультировал врачей в нашей больнице по телефону. Потом, уже в Москве, специалисты говорили: содержание препарата в воде было так велико, что существовала опасность летального исхода».

Чуть позже в больнице оказались Андрей Корнев и Василий Карасев.



Василий Карасев

У большинства игроков были примерно одинаковые симптомы: головные боли, острые боли в животе, мышечные судороги, высокое давление, галлюцинации. Причем – как говорилось в вышедшей в «СЭ» заметке присутствовавшего в Афинах Станислава Гридасова – «отвратительно» чувствовали себя и другие представители делегации, включая тренерский штаб, врачей и самого репортера газеты.

Уже на тот момент команда пришла к выводу, что источником отравления стала вода Gatorade, предоставленная хозяевами. Кто-то запомнил, что некоторые бутылки не были запечатаны, Никита Моргунов обнаружил, что в других бутылках имеются крошечные дырочки от шприца. Игроки и остальные пили воду не только во время тренировок, но и забрали ее с собой в гостиницу.

Что происходило в день матча
По словам российских игроков, оказавшихся в больнице, греческие врачи «относились к ним как к перебравшим наркоманам». А на следующее утро местные газеты склонялись к тому, что гости переусердствовали с приемом стероидов.



Письмо с благодарностями от ЦСКА афинской больнице

У Еремина осталось только пять игроков – тот минимум, который нужен для того, чтобы матч состоялся.

«Прежде всего стоит сказать, что на эту игру приехал почетный президент клуба Александр Гомельский, действующий президент Михаил Резников, ажиотаж вокруг игры был очень большой, – объяснял в интервью «Матч-ТВ» Станислав Еремин. – Со стороны хозяев было серьезное давление, что мы должны играть. Нам говорили это и напрямую, и через комиссара, который предупреждал, что в случае невыхода клуб получит огромные штрафы за срыв телевизионной трансляции, спонсорских контрактов. То есть если у нас есть 5 человек, мы должны были выйти на площадку, а там уже сыграть по факту. Мы обсуждали с руководством клуба эту ситуацию, но конкретного решения выработано не было и, по сути, мне с игроками на откуп отдали решение, предупредив об огромных штрафах. Я прямо спросил у ребят, озвучив все как есть. Абсолютно все ответили: «Мы выйдем и будем биться». Конечно, сейчас, с учетом опыта, я бы однозначно принял решение не играть. А тогда мы были в страхе, ведь шел разговор не о зарплате игрока, а о нескольких годовых бюджетах клуба. Хотя перед самым матчем я пытался донести до комиссара и судей, что и та пятерка, которая у нас есть, не здорова по сути. Но был ответ, что мы должны выйти на игру».



Станислав Еремин

Что было дальше, осознать сейчас довольно сложно.

Во-первых, плохо согласуются позиции руководства ЦСКА и РФБ. Армейцы спустя годы говорили об ощущении беспомощности, но, как подчеркивал тогдашний президент Федерации Сергей Белов, сами отвергли предлагаемую им в тот момент помощь.

Даже понимание того, что между клубом и Федерацией тогда существовали напряженные отношения, ничего не проясняет.

Юрий Юрков потом утверждал, что помощь с независимой экспертизой ЦСКА предлагал и «Панатинаикос». От этого армейцы тоже отказались.

Во-вторых, странно звучит объяснение того, почему игра так и не была перенесена.

Как минимум, в греческой прессе боссы «Олимпиакоса» настаивали на том, что в таких условиях матч проводить было нельзя, и предлагали сдвинуть встречу на пять дней. Однако и представители ЦСКА, и комиссар встречи Валентин Лазаров говорят о том, что армейцев заставили выйти на паркет под угрозой штрафа за срыв трансляции.

Причем сам комиссар даже не понимал, в каком серьезном положении оказались игроки. Греческие врачи на тот момент сделали около 25 анализов, но не нашли следов никаких токсичных веществ.

«Где-то около полудня мне сообщили, что несколько игроков ЦСКА попали в больницу с подозрением на отравление, – рассказал он «Спорт-Экспрессу». – Гомельский сказал, что команда, возможно, не сумеет выставить даже 5 игроков. Я тут же позвонил генеральному секретарю ФИБА Бориславу Станковичу. Его не оказалось на месте. Однако Гомельский все-таки дозвонился до него. По-моему, Станкович отдыхал на даче. Он сказал: «ФИБА не хочет вмешиваться в это дело. Пусть решение принимает Лазаров». Я связался с больницей. Врачи заверили, что ничего серьезного с игроками ЦСКА не случилось и они должны быстро вернуться в строй. Тогда я обратился к «Олимпиакосу» с просьбой о переносе игры на день-два. В ответ менеджер греческого клуба развернул телевизионный контракт и спросил: кто будет платить неустойку за срыв трансляции? Поверьте, речь шла о крупной сумме. При этом формально никаких причин для отмены матча не существовало».

Наконец, позиция ФИБА вообще за гранью.

В критический момент главные люди в международной федерации просто отстранилось от решения этого вопроса.

Как выяснилось спустя месяц, очень важного вопроса.

«Произошел ужасный случай отравления, – жаловался генсек ФИБА Борислав Станкович New York Times. – Это черное пятно на европейском баскетболе, и, к сожалению, оно затронуло столь важный матч. Это, конечно, отрицательное явление, надеюсь, ничего подобного больше не произойдет.

Но я не понимаю, как можно винить в этом греков. К несчастью, нет никаких свидетельств, которые бы позволили нам найти виновных в этом происшествии».

Источники New York Times уже в публикации 95-го уточняли, что в ФИБА не хотят «расстраивать представителей греческой федерации».

Вот русский вариант «Последнего танца» – видео Станислава Гридасова из предматчевой раздевалки ЦСКА.



На нем как минимум заметно, как растерян Станислав Еремин, разговаривающий с Валентином Лазаровым: «Нам тут очень понравилось, мы не хотим никакого скандала».

Позже руководители ЦСКА повторяли, что с учетом сложной финансовой ситуации в клубе им приходилось соглашаться на все, чтобы избежать возможного наказания.

Что происходило во время игры
ЦСКА крупно уступил – 54:79, но матч все равно запомнился благодаря нескольким ярчайшим моментам.

• Уничтожающий гостей зал, упирающий на то, что игроки противоположной команды попались на употреблении запрещенных веществ.

«Когда наша пятерка вышла на паркет, греческие болельщики нас встретили свистом, – вспоминает Станислав Гридасов. – Для меня это было удивительно. Как же так? Мы вот такие герои, мы такие – несмотря ни на что, мы честные, смелые ребята. За что нас освистывать?»



• Неожиданное упорство оставшихся игроков ЦСКА.

Армейцы вроде бы вышли неиграбельной пятеркой – атакующий защитник Алексей Вадеев и четыре «больших» (Кисурин, Спиридонов, Грезин и Курашов). Но поначалу хозяев смяли – к середине первой четверти вели «+9» и даже к большому перерыву отставали на 5 очков. У них получилось деморализовать главную звезду «Олимпиакоса» – Волкова.

«Ощущения были не из приятных, – говорил украинский форвард «Спорт-Экспрессу». – Я испугался за ребят из ЦСКА, которые находились на грани жизни и смерти. Перед игрой я попросил Иоаннидиса, чтобы он не выпускал меня. В первой половине он меня не послушал. Но вскоре, увидев мое лицо, усадил обратно на скамейку. До конца».

Все остальные греки тоже были скованы и неуверенно действовали даже против оставшейся тройки.

• Неспортивное поведение тренера «Олимпиакоса».

Яннис Иоаннидис не стал подстраиваться под необычные условия и играть в джентльменство: греки сломали ЦСКА прессингом по всей площадке, критичным для команды без разыгрывающего. Когда же гости потеряли сначала Курашова из-за пятого фола, а потом Спиридонова из-за травмы (это произошло за 6.10 до финальной сирены), «Олимпиакос» продолжал держать на площадке пятерых. Лишь когда преимущество достигло 20 очков, только тогда Иоаннидис позволил соперникам поиграть в баскетбол три на три.

«Тренер «Олимпиакоса» – полное дерьмо с человеческой точки зрения, – говорит Владимир Гомельский в фильме «Спортивный детектив». – В этих случаях, да еще и имея такое преимущество в счете, убирают своего игрока с площадки. А он, извините меня за грубое слово, козел, этого не сделал. Плюю ему в лицо отсюда из будущего».



«Олимпиакос» – ЦСКА

• И несгибаемость Спиридонова.

Еремин призывал своих не стесняться нарушать правила, чтобы поскорее прекратить эти мучения. Особенно это стало актуальным, когда игроков осталось трое на площадке: если бы удалили еще одного, то встреча была бы остановлена еще до сирены.

Вадеев действительно получил пятый фол. Но тут же на площадку выскочил травмированный Спиридонов.

«Я Спиридонову говорю: «Сиди, не вылезай», – говорил Станислав Еремин. – Была задача, чтобы осталось два человека, но нужно знать Спиридонова. Я только отвернулся, а он уже на скамейке запасных сидит. Надо знать этого человека: только с переломом позвоночника он бы не вышел на площадку».



Армейская пятерка продержалась все 40 минут.

Что было после
«После игры я подошел в подтрибунном помещении к президенту «Олимпиакоса», – рассказывал Юрий Юрков New York Times. – Я спросил, не можем ли мы сыграть снова, когда наша команда будет здорова. Он ответил: «Не знаю, не знаю». Это полная ерунда. Если ты чего-то хочешь, то так и делаешь».

По словам Юркова и Еремина, ЦСКА все еще надеялся на то, что результат третьего матча будет отменен и команды смогут сыграть снова.

Дальше – еще страннее.

ЦСКА отправился в Москву.

Армейцы захватили с собой бутылки с той самой странной жидкостью и сразу же отдали ее в лабораторию. Как показали анализы, в нее был добавлен психотропный препарат галоперидол, применяемый в психиатрической практике. По словам замначальника клуба ЦСКА по медицинскому обеспечению Валентина Санинского, количество препарата превышало суточную норму даже для психически нездоровых людей. Разовое введение в организм такого количества препарата может угрожать не только здоровью, но и жизни.

Вот только результатов этой экспертизы никто не видел. И поэтому греческая сторона на полных основаниях противопоставляет данные анализов, которые получены в лаборатории университета Афин, имеющей лицензию ФИБА, выводам никем не признанной московской лаборатории.

Вроде бы эти материалы были отправлены в ФИБА, но ничего изменить было уже невозможно.

«Чтобы доказать факт отравления и причастность к нему «Олимпиакоса», надо было еще в Греции провести независимую экспертизу, – подчеркивал в материале «Спорт-Экспресса» Сергей Белов. – От ЦСКА требовалось проделать большую работу в сжатые сроки. Армейцам не хватило опыта – ведь раньше они ни с чем подобным не сталкивались. В результате дело было пущено на самотек. Мол, давайте сначала сыграем, а потом посмотрим, что из этого получится. Впрочем, после поражения ЦСКА тоже толком ничего не сделал, чтобы найти виновных. Проверка бутылок в московской лаборатории – для ФИБА не доказательство. Вот если бы пригласили специалистов со стороны, тогда результаты можно было использовать в суде. А так: не пойман – не вор. Вообще, эта история сейчас выглядит достаточно наивно. Трудно представить, чтобы такой скандал был замят и забыт всего за неделю».



Сергей Белов

Это действительно не укладывается в голове, но никто так и не пытался даже найти виновных.

В России этот сюжет поднимали два раза.

Первый – на десятилетие в «Спорт-Экспрессе».

Доминирующая версия заключалась в том, что в отравлении, по всей видимости, виноваты либо фанатичные болельщики «Олимпиакоса», либо кто-то из технического персонала самого клуба. Станислав Еремин отдавал должное великому сопернику и в 95-м на послематчевых пресс-конференциях, и спустя десять лет не мог поверить, что кто-то из официальных лиц мог быть причастен к чему-то подобному.

«Я много раз пытался выяснить по всевозможным каналам, кто отравил ЦСКА, – говорил он. – Не думаю, что команда была дана на уровне высшего руководства «Олимпиакоса». Это слишком солидный клуб. Но допускаю, что к случившемуся причастны люди из администрации греческой команды – те, кто в случае поражения рисковал потерять работу или деньги. Президент сказал: надо выиграть. А дальше пошло по инстанциям».

Для богатого «Олимпиакоса» та победа могла означать слишком многое: это могли быть деньги за трансляции, увеличение бюджета на следующий сезон, будущее в клубе.

Второй – в фильме «Спортивный детектив» Ильи Стогова, который вышел на «Матч-ТВ» несколько лет назад.

Там появилась еще одна версия, которую озвучил Сергей Панов. Возможно, самим отравлением занимались на российской стороне, а от греков поступил лишь заказ. Противоречит ей лишь одно обстоятельство: тот же галоперидол фигурировал в отравлении футбольного «Ираклиса» в середине нулевых, отравление – это все же византийская тема.

Но, по крайней мере, эта версия объясняет многие странности в поведении боссов ЦСКА: почему-то согласились на игру, не стали принимать помощь от РФБ и «Панатинаикоса», не настояли на расследовании, не прибегли к услугам независимой лаборатории. Даже то, почему плохо себя чувствовали люди, близкие к команде, но не прибывшие «специалисты»…

Первый президент ЦСКА Михаил Резников покинул свой пост через год, в феврале 1996-го (по состоянию здоровья). Вскоре ему на смену пришел Александр Гомельский.

Через несколько лет обещают еще и третий: Федор Бондарчук и Петр Буслов готовятся снимать картину «Финал четырех» на основе этой истории.



ЦСКА-1995/96

В Греции же отравление стало органичной частью пропагандистской войны между «Олимпиакосом» и «Панатинаикосом». В 2010-м во время «Финала четырех» на армейской трибуне появился баннер на греческом «Мы – гордость игры, а вы – ее позор: 16.03.95». И зеленая половина Афин любит об этом вспоминать.



Болельщики «красных» ссылаются на чистые пробы из греческой лаборатории и полные самых лучших намерений цитаты президента и тренера. А также замечают резкий контраст между благодарными и позитивными интервью греческой прессе Михаила Резникова и Станислава Еремина и обвинениями, которые были озвучены уже после возвращения из Афин.

В Греции слухи упорно связывают с отравлением болельщиков «Олимпиакоса», входящих в близких круг главного тренера Янниса Иоаннидиса (кто-то из них проговорился друзьям). Ему приходится оправдываться даже спустя столько лет – и вовсе не за то, что он играл впятером против троих.

«Имеет ли тренер какое-то отношение к каким-то там бутылкам? Все это из-за того, что Иоаннидис был для них «больным местом»: они искали любую возможность, чтобы только обвинить меня. Я что, настолько тупой, чтобы делать нечто подобное? Я участвовал в стольких «Финалах четырех», что мне не нужно совершать такие поступки, чтобы побеждать».